Разумеется, Морин была не права. Андреа получила исчерпывающую информацию и прошла, можно сказать, суперинтенсивный курс по ведению дела, включая составление меню и ведение бухгалтерии с расчетами выплат каждому из сотрудников; она словно губка впитывала все то полезное, что могло пригодиться ей в решении будущих проблем. Но теперь, кроме переживаний, связанных с болезнью Моу, Андреа одолевали еще и мысли о Мэдисоне. В конце концов она вынуждена была признаться себе, что скучает по нему. Как могла она позволить себе влюбиться, когда все, казалось, было против этого? Впрочем, уже меньше чем через две недели, как только Моу выздоровеет, она вернется в Нью-Йорк, и тогда…

Но как ни убеждала себя Андреа в том, что, с какой стороны ни глянь, будет лучше, если она выбросит Мэдисона из головы, сделать это ей никак не удавалось. Ночью ей даже приснился сон, в котором он был главным действующим лицом, а когда рассвело, она проснулась в холодном поту.

Рывком сев в кровати, Андреа обвела взглядом смятые простыни. Сон она помнила в мельчайших деталях.

Мэдисон пришел в ее темную спальню, сорвал покрывало с ее обнаженного тела и лег рядом. Она понимала, что он не имеет права здесь находиться, но слова протеста замерли на ее губах, когда он закрыл ей рот поцелуем. Рассудок приказывал сопротивляться, но она осталась глухой к его доводам и окунулась в море удовольствия. Вот его чуткие пальцы скользят по ее телу, они ласкают, щекочут…

Андреа глубоко вздохнула и, поднявшись с кровати, подошла к окну, чтобы открыть жалюзи. Солнечный свет залил комнату, прогоняя прочь ночные фантазии. Хорошо бы, подумала она, чтобы этот целительный свет очистил ее душу и сердце от желаний, внушенных ее случайным знакомым.

В конце концов она все же сумела заставить себя не вспоминать о Мэдисоне, и так продолжалось до вечера пятницы, когда она, взяв трубку телефона, расположенного в вестибюле ресторана, услышала его голос:

— Весьма сожалею, что не предупредил заранее, но так уж сложились обстоятельства. Сегодня после ужина мы с друзьями собрались поиграть в теннис пара на пару, но один человек отказался. Вы не хотите занять его место?

Лицо у Андреа горело, ладони взмокли от пота.

— Но я не…

— Это не свидание и вообще ничего такого… Если не возражаете, я заеду за вами или встретимся в клубе. — Макки говорил нарочито безразличным тоном, и Андреа почувствовала себя задетой. Впрочем, тот поцелуй, воспринятый ею чуть ли не как страстное признание, мог быть всего лишь проявлением дружеских чувств. К чему строить воздушные замки? В конце концов, они были знакомы всего пять дней.

Андреа сжала руки в кулаки, рассчитывая, что таким образом сможет унять дрожь. И еще она очень надеялась, что голос не выдаст ее волнения.

— Спасибо, предложение действительно весьма заманчивое, но я не могу. — Она как можно спокойнее объяснила ситуацию с Моу.

— Мне искренне жаль. — В голосе Мэдисона прозвучало неподдельное участие. — Передайте ей мои самые лучшие пожелания.

— Обязательно передам. И еще раз спасибо за приглашение. Может быть, в другой раз…

Андреа уже собиралась попрощаться, как вдруг почувствовала на плече руку Моу. О Господи, неужели она слышала весь разговор?

— Это Мэдисон? — шепотом спросила Моу.

— Подождите минуту! — Андреа зажала трубку ладонью и повернулась к подруге: — Им нужен четвертый для парной игры, но я уже сказала «нет».

Моу нетерпеливо замахала рукой:

— Соглашайся и иди: тебе это пойдет только на пользу. Заодно передохнешь после напряженной недели.

Андреа не знала, что и думать: предложение Моу показалось ей по меньшей мере странным.

— Ты шутишь?

— Вовсе нет. Утром я улетаю, и накануне вечером мне хотелось бы побыть наедине с сыном. Ну же, давай, — она указала на трубку, — соглашайся скорее.

Некоторое время Андреа не сводила глаз с подруги. В конце концов, Морин права: ничего особенного с ней не случится, если она еще раз увидится с Мэдисоном.

С трудом скрывая волнение, она поднесла трубку к уху:

— Если я соглашусь, вы сможете одолжить мне ракетку?

Сколько раз Мэдисон обещал себе сдерживаться, и все же при виде Андреа кровь бросилась ему в лицо. Ему оставалось лишь надеяться, что никто не заметит, как сильно его желание обнять ее, прижать к себе, расцеловать.

Одетая в голубую юбку и такую же футболку, Андреа шла через корт легкой уверенной походкой, даже не шла, а плыла, и, глядя на нее, Макки в сотый раз пожалел о том, что согласился взяться за дело Стентона. Как-то само собой получилось, что задача восстановить прежнее добрососедство между двумя семьями представлялась ему теперь куда менее важной, чем налаживание отношений с Андреа.

— Я рад, что вы смогли выбраться, — сказал он, когда Андреа подошла ближе.

— Я тоже. Спасибо за приглашение.