Мэдисон снисходительно улыбнулся:

— «Чуть» не считается. Слава Богу, нам удалось вовремя отозвать запрос, пока ему не дали ход.

— Аминь.

Только сейчас Мэдисон вспомнил про список, который держал в руке.

— Послушай, отец, почти четыре, а мне еще нужно сделать несколько звонков, да и дело Каллауэй пора закончить.

— Считай, что меня уже нет.

Тяжело поднявшись, Макки-старший оглянулся на сына.

— Удачи тебе, — сказал он на прощание и направился к двери.

Просмотрев несколько сообщений, Мэдисон увидел знакомое имя: Андреа звонила в его офис дважды. Оставалось только пожалеть, что об этих звонках ему не сообщили раньше.

В «Сандиал-Хаус» Мэдисону ответили, что Морин и ее помощница, должно быть, находятся дома, и он принял это за добрый знак: поддержка Андреа ему очень пригодится при разговоре с Моу.

Припарковав машину возле дома Морин, Мэдисон в отличном настроении поднялся на крыльцо и позвонил.

— Добрый день, — бодро начал он, как только дверь открылась, однако, увидев неприветливое выражение лица хозяйки, невольно сбавил тон: — Я бы хотел поговорить с вами по известному вам делу — с вами и с Андреа, разумеется…

— И у вас еще хватило наглости являться в мой дом!

Глаза стоявшей на пороге женщины загорелись ненавистью. Мэдисон невольно отступил на шаг, пораженный столь открытым выражением враждебности.

— Простите, что не сообщил о своем визите заранее, но это очень важно.

— Не стоило так спешить, мистер Макки, — ехидно заметила Морин, — мне уже позвонила приятельница из отдела городского планирования. Вам это ни о чем не говорит?

Мэдисон почувствовал себя так, будто его отправили в нокдаун.

— Мне жаль, что вам пришлось об этом услышать, но, уверяю вас, она поторопилась. Случилось недоразумение. Я и сам ничего не знал об этом запросе до сегодняшнего дня.

— В самом деле? Не хотите ли вы сказать, что его подписал какой-то другой Макки?

— Вот именно. Это был мой отец.

Мэдисон с невольным торжеством наблюдал за тем, как меняется лицо Моу, однако он не мог не заметить, что сомнения еще не вполне покинули ее.

— Я отлично понимаю ваше состояние, — ему не терпелось наконец покончить с досадным недоразумением, — и, если вы позволите, я готов немедленно все объяснить.

Несколько ужасных секунд Мэдисону казалось, что Морин сейчас повернется и уйдет, так и не дав ему возможности исправить положение; он смотрел ей прямо в глаза, стараясь передать взглядом всю искренность своих намерений. К его несказанному облегчению, из этого поединка он в конце концов вышел победителем. Молча, одним лишь жестом, хозяйка позволила ему войти и затем, проведя в гостиную, указала на кушетку, сама села в кресло напротив.

— Итак…

Мэдисон тут же изложил ей суть своего предложения, с удовлетворением наблюдая за тем, как возмущение в ее взгляде уступает место неподдельному интересу.

— Что ж, это заметно отличается от всего, что мне доводилось слышать прежде, но я не могу сразу принять решение. Мне нужно время подумать.

— Я и не жду от вас немедленного ответа. Просто мне хочется знать ваше впечатление от услышанного.

В глазах Морин зажегся лукавый огонек.

— Я уже сказала Энди, что приемлемое решение этого вопроса может найти только волшебник в обличье адвоката. Вы и впрямь способны творить чудеса, и теперь мне приходится признать, что я вас недооценивала. Послушайте, вы ведь в самом деле ее любите?

— А что, кто-то в этом сомневается?

На лицо Морин набежала тень.

— Боюсь, теперь не так-то просто будет об этом узнать.

— Только не говорите мне, что Андреа известно о чертовом запросе.

— Боюсь, что так.

Мэдисон вскочил:

— А где она сейчас?

— Наверное, уже садится в самолет до Нью-Йорка. — Моу с сочувствием посмотрела на своего гостя.

Когда объявили задержку рейса еще на час, Андреа вздохнула и устало прикрыла глаза. Зал ожидания аэропорта был переполнен, но она была слишком измучена, чтобы жаловаться на духоту и неимоверный шум, стоявший вокруг.

Мысли о Мэдисоне, ранее вызывавшие в ней только гнев, теперь обернулись острой сердечной болью, причиной которой явилось так много всего: горечь, сожаление, предстоящее одиночество… Андреа достала журнал, купленный здесь же, в аэропорту, и попыталась углубиться в чтение, но слова расплывались, превращаясь в бессмысленный набор символов. Ну как она могла так обмануться? И правильно ли поступила, решив уехать? Может, надо было остаться, чтобы встретиться с ним и сказать ему в лицо все, что она о нем думает?