Наслаждаясь кофе, Белла на несколько минут зашла в Интернет. Она хотела помечтать о путешествии. С грустью посмотрела на стоимость перелетов и простеньких квартир в Лондоне, напомнив себе, что придется еще есть и пить. Также какое-то время потребуется, чтобы найти место. Она нацарапала цифру на листе бумаги, пытаясь просчитать, сколько времени ей потребуется, чтобы накопить достаточно средств.

Результат оказался очень печальным: гораздо больше шести месяцев, на которые она рассчитывала.

Она смяла клочок бумаги и бросила его в мусорную корзину. Вернувшись в палату леди Дороти, она почувствовала, будто ей на рану сыплют соль — леди Дороти с трудом держала в руках листок бумаги.

— Вот… — Она смогла махнуть им в сторону Беллы. — Вот сколько я буду вам платить, если вы согласитесь стать моей медсестрой. Мне все равно, на какое время. Я уверена, что мне станет гораздо лучше к тому моменту, когда вы решите уехать, и если я не смогу справляться сама, то придумаю другой план.

Белла взяла листок, просто чтобы не дать ему выпасть из негнущихся пальцев леди Дороти. Она мельком взглянула на кривые цифры, и ее рот раскрылся от удивления.

— Это нелогично, — проскрипела она. — За такие деньги вы можете нанять трех медсестер.

— Я не хочу трех медсестер, — твердо произнесла пожилая дама. — Я хочу только одну. Вас.

— Мама… Белла сказала, что не возьмется за эту работу. Прекрати докучать ей.

— Я просто пытаюсь понять, Оливер. Это трудно назвать «докучать», так?

Вопрос был адресован Белле, потому что леди Дороти повернулась к ней. На ее губах играла сладкая улыбка. На щеках даже появились ямочки.

Боже, она так сильно изменилась за последние несколько дней, то есть сразу после появления Беллы.

Она не смогла не улыбнуться в ответ, но ничего не ответила, продолжив складывать вещи леди Дороти: пожилую женщину наконец выписывали.

Оливер Доусон взял книгу и положил ее в чемодан.

— Какой бы милой она ни казалась, — прошептал он, — вы уже заметили, что у моей матери стальной стержень внутри.

Белла прикусила нижнюю губу, чтобы не рассмеяться, когда посмотрела ему в глаза.

Казалось, Оливер заскочил в палату по пути на очередную операцию — на нем все еще была хирургическая униформа, а на лбу виднелась красная полоса от недавнего и, вероятно, долгого контакта с эластичным краем шапочки. Вида Оливера стало достаточно, чтобы Белла снова начала нервничать. Она в любой момент могла совершить какую-нибудь глупую ошибку, и ей придется разбираться с последствиями. Например, подумать, что он шутит о своей матери.

Но нельзя было ошибиться в веселом блеске его темных глаз, и Белла неожиданно смутилась. Потеряла контроль. Это было так же удивительно, как найти ведущего хирурга сидящим на кровати и поедающим сомнительную пищу.

— Я полагаю, кампания длится уже три дня, я прав?

Белла закашлялась, что можно было считать согласием. Она не могла справиться с неожиданными эмоциями.

— Просто скажите мне, дорогая. — Голос леди Дороти раздался позади них. В нем даже послышались жалобные нотки. — Время заканчивается.

Белла снова повернулась к кровати.

— С моей стороны будет нечестно соглашаться. Я не собираюсь долго оставаться в Окленде.

— Но куда же уезжаете?

— За границу, — твердо ответила Белла. — Я рассказывала вам вчера.

— М-м-м. — Леди Дороти снова улыбалась. — Но говорили так, будто это просто отпуск, а не что-то… срочное.

Белла попыталась понять, что скрывается за сладкой улыбкой и интересом, который последние несколько дней заставлял ее говорить только о себе. Оливер предупреждал ее, что его мать все еще была поглощена своей идеей.

— Мне хочется путешествовать, — ответила Белла.

Она попыталась избавиться от извиняющихся интонаций в голосе, но по-прежнему чувствовала вину. За последние несколько дней она очень привязалась к леди Дороти. Она была бы счастлива дать ей желаемое, но это было просто невозможно.

— И это срочно, потому что, если я не поеду сейчас, я не поеду никогда.

— Но Европа не исчезнет.

Леди Дороти не понимала. Белла опустилась на стул возле кровати, с трудом оторвав взгляд от Оливера, стоявшего рядом.