…От Петрограда и Москвы тянутся на восток стальные рельсы, холодно отсвечивает в них июньское небо. Травы наливаются соком. На лесном рубеже полк Гилева развертывается в ротные колонны. Падают срезанные пулями ветки деревьев, частые выстрелы секут тишину, словно ведет кто-то палкой по штакетнику. Будто облачко, ходит на краю гречишного поля казачий эскадрон.

Мимо полка, мимо трав, мимо облачка идет, грохоча и окутываясь дымом, красный бронепоезд «Марат» — паровоз типа «могул», орудия — с миноносца «Верный». Кизеловский шахтер Гилев тычет маузером в карту-десятиверстку. Угля нет, но жарко пылают в топках бронепоезда сухие и светлые, зимней рубки дрова.

А за гречишным полем, за лесом, за станцией Григорьевской, за другими станциями, лесами, гречишными и ржаными полями, за рекой лежит город…

Человек бежит по улице — глаза серые, волосы короткие, темно-русые, особых примет не имеется.

Человек лежит на столе с пулей в сердце…

Человек достает щипцами пулю из мертвого сердца, сует ее под умывальник, обмывает спиртом и долго смотрит на аккуратный комочек металла, обрывающий жизнь.

Тополиный пух летит над городом.

Белым-бело.

Лера сидела у Андрея.

— Ничего нового, — повторила она, едва Костя показался в дверях. — Про того подпоручика в управе понятия не имеют. Но считают почему-то, что экспонаты уже в Екатеринбурге. И советуют мне немедленно туда ехать… А Федоров пошел за помощью в Слудскую комендатуру.

— Пока мы тут возились, коллекция Желоховцева тоже пропала, — Костя устало опустился на кушетку.

— Откуда знаешь? — спросил Андрей.

— Няня его сказала. Я почти уверен, — зло проговорил Костя, — что экспонаты из музея и коллекция Желоховцева находятся в одних руках. И этот Федоров вызывает у меня сильные подозрения. Уж слишком он старается! Вот, — драхма шахиншаха Балаша легла на стол. — Это монета Григория Анемподистовича. Совершенно случайно я взял ее у человека, которому она досталась от Федорова… Ты знаешь его адрес? — обратился он к Лере.

— По Вознесенской четвертый дом от тюремного сада, — сказала Лера. — На левой стороне. Но он обещал завтра после обеда прийти в музей.

— Ты бы, Константин, осторожнее по городу разгуливал, — вмешался Андрей. — Твои приметы розданы патрулям на вокзале.

— Уже догадался. Меня только что пытались арестовать.

— Кто мог выдать? — спросил Андрей. — Или Желоховцев, или Якубов.

— Это еще кто такой?

— Студент. Учились вместе. Два дня назад я видел его в ресторане Миллера. Он был там с каким-то капитаном… Да, фамилия этого капитана — Калугин. Во всяком случае, так его назвал мой сосед по столику.

— Ну-ну, капитан Калугин — это из городской комендатуры, — Андрей внезапно повернулся к Лере. — Пока суд да дело, у меня к вам просьба!

Лера поправила волосы:

— Слушаю.

Она всегда поправляла волосы, когда к ней обращались.

— Буду говорить начистоту… Калугин готовит людей, которые останутся в городе после ухода белых. Мне поручено их выявить. В эти дни они получают последние инструкции. По нашим сведениям, будущие агенты не появляются в комендатуре. Все встречи проходят у Миллера, где Калугин снимает номер. Или в самом номере, или в ресторане.

Костя забеспокоился:

— При чем тут Лера?

— Сейчас объясню. Вход в номера с улицы достаточно легко взять под контроль, — спокойно продолжал Андрей. — Но сложность в том, что есть и другой вход, через ресторан. С Лерой мне удобнее сидеть в этом заведении. Утром Калугин уходит и возвращается часам к шести. Следовательно, в шесть нам надо занять места за подходящим столиком. Я поставлю у входа своих ребят и буду сообщать им обо всех подозреваемых. А они проследят адреса, после выяснят фамилии, ну и так далее. Громоздко, конечно. Но больше делать нечего…

— Понимаешь, — сказала Лера Косте, когда он вышел проводить ее до ворот, — ты, главное, не нервничай. Мне кажется, нужно притвориться перед кем-то — перед судьбой, что ли, будто мои экспонаты тебя уже не занимают. Другое начать делать. И тогда что-нибудь непременно обнаружится. Само собой. Как с этой монетой… Я путаюсь, да?

— Все понятно. Но ты все-таки дай мне ключ от музея. Завтра подожду там Федорова.

Лера порылась в сумочке, достала ключ.

— Открывать вправо, на два оборота…