В Вене президент Имперского совета говорит о «страже мира в мире», и все депутаты пленарного заседания поднимаются, обнажив головы. Быть может, уважение вызывала та прямота, с которой Александр имел обыкновение реагировать на угрозы? А знаете, как он отпарировал, когда австрийский посол попытался однажды втянуть его в обсуждение балканского вопроса, намекнув, что Австрия могла бы незамедлительно мобилизовать два-три армейских корпуса в случае вмешательства России? Александр невозмутимо берет серебряную ложку, сминает ее в руке и кладет потрясенному послу на тарелку с комментарием: «Вот что я сделал бы с Вашими двумя-тремя армейскими корпусами…»

Известно ли, что ответил царь Александр на заявление молодого кайзера Вильгельма II (своего кузена), что Германия и Россия могли бы поделить между собой всю Европу? Обратной почтой от Александра пришло: «Не веди себя, как танцующий дервиш, Вилли, — глянь-ка лишний раз на себя в зеркало!»

От своего отца Николай также унаследует недоверие к Австро-Венгрии, которое будет определять его позицию.

Маркиз Пандолфи телеграфирует от имени Бернского Международного парламентского бюро, призывая возложить на могилу царя венок в признание заслуг «царя-миротворца». И в этом Николай попытается подражать ему: немного времени спустя он созывает в Гааге Первую Всемирную конференцию по разоружению и миру.

Дни до похорон — совпавшие с началом новой жизни в этой стране — Александре никогда не забыть.

Забальзамированное тело царя остается во дворце до прибытия из Петербурга гроба и мундира Преображенского полка для усопшего. Из-за снежных заносов, прервавших железнодорожное сообщение, на это уходит какое-то время. Дважды в день у смертного одра читают панихиду. А вокруг хаос. Распоряжения приходится отдавать вдовствующей императрице, которая, однако, более не правомочна, придворные в панике, и обслуживающий персонал сбивается по углам и плачет. Николай неопытен и слишком вежлив, чтобы отдавать приказания, когда же к нему обращаются «Ваше Величество», на глаза ему наворачиваются слезы. Наконец, пора: начинается самая длинная похоронная церемония в жизни Александры.

В солнечный осенний день процессия ровно из тысячи человек — ближайших членов семьи и двора, охраны и прислуги — сомкнутыми рядами спускается кривыми улочками Ялты к морю. Взору открывается впечатляющее зрелище: во главе колонны рослые и статные казаки в длинных черных черкесках, с серебряными саблями попеременно с морскими офицерами несут гроб царя. За ними следует полк улан, шефом которого был царь Александр. Замыкают шествие родственники и высокопоставленные сановники двора в парадных мундирах. Когда медленно спускающаяся процессия входит в гавань, там уже собирается большая толпа окрестных жителей. Под оживленные выражения соболезнования гроб вносится на военный корабль «Память Меркурия». Эскортируемая всем Черноморским флотом с приспущенными флагами процессия величественно отплывает по притихшему морю в Севастополь. Там снова служат панихиду, и под прощальные салюты армии и флота тело покойного отправляется в дальнейший путь по железной дороге.

Сформировано четыре состава по двенадцать вагонов, чтобы со всеми удобствами, такими как рестораны и салоны для отдыха, разместить родственников покойного и сопровождающих, к которым между тем присоединяются прибывшие английский кронпринц Эдуард и Александра (сестра вдовствующей царицы). Военный министр распорядился поставить военную охрану на всем протяжении (а это несколько тысяч километров) от Севастополя в Петербург, — и вдоль железнодорожного пути встали шестьдесят пять тысяч солдат. На каждой крупной станции украшенный российским императорским стягом гроб выносят на перрон, и местный священник служит панихиду. Симферополь, Харьков, Курск, Орел — Борки, где покойный царь некогда получил свое роковое ранение, — наконец, гроб устанавливают на два дня в одной из Кремлевских церквей.

По прибытии в Петербург гроб на неделю выставляют в часовне Петропавловской крепости, где вся императорская семья, со свечами в руках, ежедневно выстаивает на коленях богослужения. Наконец, похороны в царской усыпальнице Петропавловской крепости. Александра и вместе с ней за короткое время поседевшая вдовствующая царица совершенно обессилели, но не подают виду. Завершает длинный ритуал торжественная многочасовая панихида, после чего гроб опускают в могилу. Этому погребению суждено стать последним для русских царей.

Зима в том году в Петербурге ранняя. По улицам носится ледяной ветер, срывается первый снег. Александра готовится к свадьбе.

Перед началом поста придворный траур будет прерван на день в день рождения императрицы-матери, чтобы можно было сыграть свадьбу престолонаследника. 23 ноября 1894 г. министром иностранных дел Гирсом — перешедшим к Николаю из кабинета его отца — и графом Воронцовым-Дашковым подписывается договор, регулирующий — со всеми правами и обязанностями невесты — брак нового царя Николая II с урожденной принцессой Аликc, ныне великой княжной Александрой Федоровной.

В письме королеве Элла описывает с детальными эскизами свадебное платье, которое наденет Александра. После этого послания исполнившей свое обещание Эллы королева окончательно осознает, что теряет свою любимую Алики теперь уж навсегда.

«Завтра судьба Алики решится окончательно и бесповоротно, — с прискорбием пишет она дочери, кронпринцессе Виктории. — Единственным моим утешением является то, что я знаю, как оба преданы друг другу — впрочем, меня тревожат мысли об опасности и ответственности […] — Да хранит их Бог, я буду ежедневно за них молиться. Накануне их свадьбы я устраиваю здесь большой прием…»