– Как ей приятно, - саркастически прокомментировала Андромеда Блэк, появляясь на крылечке. Следом вышагивали ее сестра Белла и их кузен Регул, младший брат Сириуса.

– Мы подумали - у Дамба крышу сорвало и в Гондурас унесло, а это, гы, не Дамб, а какой-то клоун в него превратился...
– говорила Белла, а Регул заорал:

– Смотрите, драка!

– Дамблдора бъют!

– Это не Дамб, это самозванец!

– Stupefy!!!
– завопила Андромеда, и дерущиеся попадали.
– Прекратите мордобой!!!

– Ты кто, с бородой?
– поинтересовался Регул.

– А-а, Люциус, - взвыла Белла.
– Люциус, ты лысый!

– Он меня оскальпировал!
– Люциус указал на Флинта.

– Он мне метлу сломал!
– Флинт указал на Барти. Крауч нечленораздельно подвывал, придерживаясь за челюсть и подбитый глаз.

– Борода, тебе схорониться надо!
– сказала Белла.
– Пошли к нам в подвал!

– Это мне схорониться надо!
– причитал Малфой.

– А эти всё целуются!
– Андромеда презрительно мотнула головой в сторону хафлпафцев.

Слизеринцы вернулись в Хог и по крутой лесенке направились в подземелье.

– Борода, ты кто?
– завывал Регул.

– Альбус Дамблдор!
– ответил Барти.

– Новую метлу покупать будешь!
– сказал Флинт.

– В гроб твой ее положим, - припугнул Люциус.

Белла сказала портрету Салазара пароль «Саламандра», и все шестеро прибыли в гостиную.

– А когда ты собой станешь?
– спросил Регул.

– Я оборотное на ужине пил. Срок действия - час, скоро уже и в себя превращусь.
– ответил Барти.

– А когда я собой стану!
– Люциус с ужасом смотрел в зеркало.

– Под кровать спрячься и не вылезай, пока не отрастут!
– по-доброму посоветовал Флинт.

– Цыц! Я знаю, как Люциусу помочь!
– сказала Белла.

– Что, зелье есть - чтоб быстрее отросли?
– понадеялся Малфой.

– Сделаем тебе парик! Гарольд, Регул, Меди, держите Дамба!!!

– Нет!
– засопротивлялся Барти, но трое крепко ухватили его за руки-ноги и завалили на диван.

– Phasere Excassus...
– Белла наколдовала садовые ножницы и - чик!
– оттяпала Барти бороду. На подбородке Лжедамблдора остался седой клок.
– Mobiliarbus, Агглюцио!

Борода взлетела, а из Беллиной палочки брызнула струя жидкого клея. Люциус увернулся, но траектория полета бороды перенаправилась, и седая «щетка» прилепилась ему на лысину. Люциус выхватил палочку и заорал дурным голосом:

– Перкуссио!!!

Магический удар отшвырнул Беллу на десять метров, и она бы при падении кости переломала, но в этот самый момент открылась дверь, и Белла рухнула на Филча. А за спиной Филча стояли: лондонская комиссия, Бартемиус Крауч и Дамблдор.

Пока Белла и Филч отскребали себя от пола, начальство лицезрело скульптурную группу: по центру помещения - лысый Люциус в синяках и с приклеенной на черепушку седой бородой, вокруг стоят жутко довольные Андромеда и Регул, чуть дальше - Гарольд в синяках, а на диване - еще один Дамблдор, тоже в синяках, с кривым клочком на подбородке, в полосатом жилете и розовых подштанниках.

Но Дамблдор заметил одного Барти.

– Та-ак... Милостивый государь, не соблаговолите ли представиться почтенной комиссии из Лондона?

– Альбус!
– вскочил Барти и кинулся к нему обниматься.
– Я ж твой родной брат-близнец! Тридцать три года не виделись...

– Знаете что, студент?! Прекратите ломать комедию!
– взбеленился Дамб, отрывая от себя двойника. Но Барти отчаянно висел на Дамблдоре, вцепившись ему в мантию:

– Альбус, Альбус, ты меня не узнаешь, братик мой любимый...

Пока два Дамблдора боролись, лондонская комиссия не знала, гневаться или смеяться, а у порога слизеринской гостиной собиралась толпа, Крауч-старший возвестил:

– Видите, какая в этой школе дисциплина, а?
– И он только открыл рот предложить Дамблдору уволиться по собственному желанию, но так и застыл с разинутой пастью, уставившись на творящееся преображение: седые космы укоротились и стремительно порыжели, морщины разгладились, проступили веснушки, голубые глаза стали карими.

Все слизеринцы истошно захохотали.

– А, Барти, сынок!
– умилённо произнес мистер Крауч.

– Здравствуй, папа!

– Это ваш - которого бладжером по бошке ударило?
– поинтересовался председатель комиссии.

– Жалко, что не убило!
– взбеленился Дамб.

* * *

– Что там говорят? Отчислят его? Отчислят?

Поттер и Люпин отталкивали друг друга от замочной скважины в двери директорского кабинета, а оттуда неслось:

– Вы что, будете меня из министерства выдергивать на каждый чих моего ребенка?