– А потом пришел Дамблдор, - попробовал натолкнуть Риддла на нужную мысль Поттер.

Том казался успокоившимся. Он покрепче обнял сына(Гарри решил считать ребенка сыном Тома, иначе и свихнуться недолго) и продолжил свой рассказ:

– В то, что я волшебник, я поверил сразу. Что-то необъяснимое происходило со мной с семи лет. Я до сих пор недоумеваю, почему магия меня не защитила. Возможно, я сам считал, что заслужил такое обращение. Хотя однажды я смог зажечь огонек на конце карандаша и грелся от него. Но вернемся к Дамблдору. Моего согласия было недостаточно, нужно было договориться с директрисой приюта, ведь нужно мне было куда-то возвращаться на каникулы. Поджог шкафа не добавил Дамблдору доверия. Тогда он наложил на нее Обливиэйт. Она стала считать, что меня забрали в школу-интернат для особенно одаренных детей, и вернусь только на каникулы.

Хогвартс меня впечатлил. Я думал, что попал в сказку. Когда на меня надели шляпу, я ужасно боялся, что меня отправят назад, в приют. Шляпа предложила мне на выбор два варианта. Идти в Гриффиндор и обрести друзей, быть любимым и прожить совершенно обыкновенную жизнь. Или идти в Слизерин и отомстить всем, кто меня обидел, стать всемирно известным, обрести могущество. Желание быть нужным, любимым вступило в борьбу с тщеславием, и последнее выиграло. Я до сих пор считаю, что делить на факультеты нужно курсе на третьем. Как может одиннадцатилетний ребенок решить, что правильно? И многие проблемы решатся.

– Я, наверно, с Вами согласен, хотя очень рад, что сделал нужный выбор, - кивнул Гарри.

– Кто знает, - покачал головой Том.
– Позвольте вернуться к повествованию.

Поттер кивнул, и мужчина продолжил:

– Где-то с месяц я был счастлив, особенно после того, как Помфри меня полечила, и у меня, впервые за последние пять лет, ничего не болело. Впоследствии я понял, что бедный сирота-полукровка в Слизерине никому не нужен. Тем более что у меня не было особенной магической или физической силы. Друзей у меня тоже не было, я быстро смекнул, что без опеки здесь любого моментально затопчут. У меня были свои преимущества: красота и ум. Их хватило, чтобы найти себе покровителя. Я стал слугой одного пятикурсника. Ему импонировало, что ему прислуживает такой красивый мальчик. Собственно, я был кем-то вроде комнатной собачки: можно друзьям показать, можно выдрессировать, чтобы тапочки приносила… Я писал за него эссе: имея книги, это очень легко сделать, даже для старшего курса. Ухаживал за ним и получал взамен новую одежду, опеку и, - Том замолк, счастливо улыбаясь, - сладости, которых я до этого времени был почти лишен.

– А он… - Гарри замолчал, не зная, как подобрать слова.

– Что, мистер Поттер, спрашивайте, без Вашего вопроса я не буду рассказывать, даже если догадываюсь, что Вы хотите спросить.

– Он, ммм… не бил Вас, не заставлял, гм, оказывать услуги интимного характера?
– нашел, наконец, что сказать, Гарри.

– И пальцем не тронул. Что до услуг, да, было, в конце третьего курса, но по моему предложению. Он покидал Хогвартс, и мне захотелось отплатить ему чем-нибудь за заботу. Больше у меня с ним ничего не было. Надеюсь, это Вы не решите проверить?

– А это у кого-то можно узнать?

– Нет, я об этом позаботился. Если Вам хочется проверить другие сказанные мной факты, можете спросить распределительную шляпу и отца моего покровителя. Он на тот момент был деканом Слизерина. Его портрет висит на втором этаже. Вы без труда его найдете, он Малфоям близкий родственник, - Том вздохнул, - Вы просыпаться не собираетесь?

Гарри осмотрел свою пока еще плотную руку и улыбнулся:

– Нет еще. Расскажите, что было дальше?

– Перед первыми каникулами я закатил истерику, чтобы меня не отправляли в приют. Тем более что мне было к кому ехать. Но Дамблдор не послушал и отправил меня на каникулы в это ненавистное место. Тогда я поклялся себе, что убью его, как только мне представится шанс это сделать. Как видите, обещание я не сдержал. Вернулся я не в лучшем состоянии, чем год назад. Меня снова вылечила Помфри. Не знаю, почему она никому не сказала, может, ее обещание для нее что-то значило. А может, она кому и сказала, но ей не поверили, либо не обратили внимания, но так или иначе мер по этому поводу принято не было. В общем, следующие два года моей жизни ничем примечательным не выделились. Летом после третьего курса Уорен, мой покровитель, открыл для меня небольшой счет в Гринготсе. Этим же летом я сбежал из приюта, снял деньги и поселился в гостинице. Это было самое счастливое лето за все прожитое мной время. Смешно, но первое, что я сделал - накупил шоколадных лягушек и наелся ими так, что больше не могу на них смотреть. Хотя сейчас вполне возможно и смог бы.

Гарри улыбнулся - он не мог представить Волдеморта, поедающим конфеты. Том же продолжал говорить:

– На четвертом курсе я уже был сам по себе. К тому времени я уже достаточно наловчился в проклятьях, и поодиночке меня трогать уже не смели. Учителя меня любили, и год я прожил без каких-либо забот и хлопот. А потом я стал слышать какой-то странный шепот…

Гарри почувствовал, что его что-то выдергивает, и проснулся. В сердцах он ударил кулаком по кровати:

– Прямо Шехерезада какая-то!

Осмотревшись, он понял, что до сих пор находится в Комнате-По-Требованию.

– Темпус, - обреченно проговорил он и со стоном зарылся лицом в подушку: чары он проспал.

Глава 31. 9 ноября, понедельник. Часть 1.

– Почему не на обеде?
– строго спросил Люциус, заходя в спальню сына. Драко лежал на кровати и читал какой-то учебник.

– Там Поттер и крестный. Не хочу видеть обоих, - пояснил юноша, - я могу поесть и тут.