Палочка Забини хрустнула в смуглых пальцах; слизеринец рассеянно взглянул на неё и бросил на пол. Палочка подкатилась к учебнику по Трансфигурации, наткнулась на трепаный корешок книги и замерла.

– Откуда ты знаешь?..

– Я там, кажется, присутствовал, - садомазохистски напомнил Гарри, не собираясь пересказывать Забини, как он узнал о Многосущном зелье. Как очень удачно выразился сам Забини, много чести…

– Тебе неоткуда знать!
– в тёмных глазах Забини, как в клетке, металась паника; Гарри был изрядно удивлён. Чего пугаться-то? Простых слов?

– А вот знаю. Ну и * * * * же ты, Забини, - Гарри укоризненно качнул палочкой.
– О Малфое и не говорю, на нём пробу ставить негде…

Забини с размаху сел на ковёр и расхохотался. Гарри смотрел на него с шоком и беспокойством, а Кребб - со священным ужасом, решив, видимо, что Забини свихнулся.

– Aguamenti, - Гарри взмахнул палочкой, и на Забини обрушился поток холодной воды.

– Спасибо за душ, Поттер.
– Забини резко посерьёзнел и поднял голову. Длинные пряди облепили лицо, став совершенно чёрными, потемнев от воды. Редчайший красно-бордовый слабый оттенок не был больше виден, и Гарри почувствовал нечто вроде сожаления и небольших угрызений совести. Как будто статую в музее поцарапал, и теперь видишь, чувствуешь сам, как некрасива стала статуя, как нецельна, и какой ты сам вандал.
– Здесь было жарковато….

– Всегда пожалуйста, - Гарри подумал немного, поднял учебник и сунул подмышку.
– Идите-ка вы все на…

– Тебя Филч поймает!
– крикнул Забини вслед собравшемуся выйти из гостиной Гарри.

– Насиловать не станет - и ладно, - выпустил Гарри парфянскую стрелу и вышел.

Спать хотелось ужасно, и Гарри, добравшись до библиотеки только на третий раз, мирно уснул за дальним столом лицом в раскрытый том Ульриха. Он уже как-то сжился с этим томиком, просто сроднился, как маленькие девочки из рекламы сока и детского питания - с плюшевыми мишками.

* * *

Его разбудила сова - жутко недовольная Хедвиг с письмом, прикрученным к лапке. Гарри, поминутно зевая - дело было на рассвете, и весь Хогвартс спал так крепко, что можно было бы при желании захватить замок голыми руками - отвязал письмо и развернул.

«Гарри!

Я срочно вылетаю на север. Новость о твоём шраме - ещё одна в целом ряду подозрительных слухов. Если заболит снова, расскажи об этом Дамблдору. Говорят, он пригласил в этом году Грозного Глаза. Это значит, что он тоже видит знаки.

Скоро свяжусь с тобой снова. Будь начеку, Гарри, и береги себя.

Твой,

Сириус».

Вот * * * * * ! Ему же опасно здесь появляться!! Гарри, приглушённо издавая такие слова, какие библиотека вряд ли слышала со дня своего основания, скомкал письмо и сжёг. Сириус, Сириус… Ремус наверняка тоже с ума сойдёт, когда узнает… И так ведь, кстати, и не написал о себе ничего. Как он там, в бегах, с кем?

Ох, Сириус…

«Дорогой Сириус!

Тебе нет никакой нужды возвращаться туда, где рыщут авроры. А с моим шрамом не происходит ничего серьёзного. Мне просто показалось - я тогда сильно хотел спать. Оставайся, пожалуйста, в безопасности. Я за тебя беспокоюсь.

И ты так ничего и рассказал о себе. Я хочу узнать тебя получше, Сириус, ты ведь мой крёстный… но для этого не нужно приезжать. Пиши мне почаще, хорошо?

Твой,

Гарри».

Хедвиг была очень возмущена хамской бесконечной эксплуатацией, но всё же полетела.

Во рту у Гарри словно стая дохлых кошек ночевала - зубы он не чистил уже примерно сутки. А чтобы пойти и почистить, следовало явиться в спальню. А там Малфой и Забини; один злой, как невовремя пробужденный от зимней спячки медведь, другой - вообще псих ненормальный…

Но и ходить так по Хогвартсу он не мог. Гарри заставил себя вспомнить о своей гриффиндорской составляющей - были же у Шляпы причины колебаться, в конце концов - и пойти в спальню. Смелой гриффиндорской поступью.

В комнате уже никого не было, так что всё заготовленное мужество Гарри пропало втуне. Он прикинул, что если пропустить завтрак, на который он и так уже опоздал, и наскоро умыться, то вполне можно успеть на пары.

В теплицах профессора Спраут было душно, и Гарри, вместе со всеми удобряя куманику гигантскую, мечтал о том, чтобы выйти на свежий воздух. Тем более что удобрение воняло на редкость пакостно, не хуже навозных бомб, и одна только профессор Спраут не морщилась и не использовала очищающие воздух чары - привычка, видимо.

Большой кусок удобрений врезался в спину Гарри прямо под шеей - наверное, хотели попасть в голову, но промахнулись немного. Он почувствовал, что всё это начинает его не на шутку бесить.

Малфой поигрывал палочкой, заставляя следующий кусок удобрений летать по замысловатой траектории. Гарри вытянул из кармана свою палочку, чувствуя, как в нём снова разгорается то гневное отвращение, то самое омерзение и желание убить, что впервые подняло в нём голову на чемпионате мира по квиддичу.

– Finite Inkantatem!