Удобрение плюхнулось на пол. Гарри не стал прятать палочку.

– Тебе жить надоело, Малфой?
– вкрадчиво осведомился Гарри. Во рту прочно стоял кислый привкус ярости, без труда перебивавший интенсивную мяту зубной пасты.
– Я могу ведь и ответить.

– Ты три года терпел всё, Потти, - ухмыльнулся Малфой.
– Мне думается, тебе это просто нравится…

Ярость взорвалась внутри Гарри, тяжёлая, густая, горячая; пора было положить этому конец…

– Comae comburo!

Волосы Малфоя, тщательнейшим образом уложенные, платиновой волной спускавшиеся на тонкие плечи, вспыхнули ярко-оранжевым, неправдоподобным каким-то огнём. Сдавленный вопль боли был тут же подавлен; Малфой всё повторял и повторял Фините Инкантатем, и только раз на пятнадцатый ему удалось сбить пламя. Гарри наблюдал за этим с подкатывающей к горлу тошнотой, не опуская палочки.

Теперь причёска Малфоя представляла собой жалкое зрелище. Укоротившиеся вдвое волосы - что характерно, никто из слизеринцев не помог Малфою отменить действие заклятия - обуглились и завились на концах, утеряли свой платиновый блеск, посерев от дыма и сажи. Мантия на плечах была прожжена, так же, как рубашка - видны были беловатые волдыри, испещрившие бледную кожу.

– Я предупреждал тебя, Малфой, - губы плохо слушались Гарри, дрожа от ярости.
– Хочешь продолжения?

– Просто мечтаю. Vino Dementia!

– Protego! Impingo!

– Reflecto!

– Pullulo!
– Гарри пригнулся, пропуская собственное отражённое заклятие над головой. Кажется, оно в кого-то там попало, но узнавать, в кого именно, Гарри было недосуг.

– Caedo!
– Малфой, кое-как извернув руку с палочкой, сумел избавиться от обвивших его ростков всё той же куманики (они попросту была ближашим к заклинанию растением), но Гарри воспользовался краткой паузой:

– Expelliarmus!

Палочка Малфоя вырвалась из рук хозяина; Гарри выхватил её из воздуха и сунул в карман.

– Дети, дети, что вы делаете?!
– профессор Спраут подоспела очень вовремя.

Гербология у Слизерина проходила совместно с Рэйвенкло; на самом умном факультете, похоже, редко случалось что-то подобное, потому что Падма Патил почти истерически сообщила:

– Они устроили дуэль, профессор… они чуть не убили друг друга!!
– девочка отчего-то разрыдалась.

Профессор Спраут перевела разом потяжелевший взгляд на Гарри и Малфоя: первый весь взъерошенный, с перекошенными очками, на спине след удобрений, второй - местами обугленный, весь в обрывках стеблей и листьев куманики. При виде обезображенного растения (хотя его всё равно оставалось ещё целая теплица) глаза профессора сузились.

– Мистер Малфой, мистер Поттер, следуйте за мной.

– С вещами на выход, - откомментировал Гарри и махнул Малфою рукой на дверь - поворачиваться к блондину спиной в его планы не входило.

– Как вы могли?
– обычно добродушные глаза директора за очками-половинками метали молнии.
– Устроить драку прямо на уроке… у Вас, мистер Малфой, уже есть взыскание до Рождества - Вы хотите ещё одно, до конца учебного года?

Снейп, находившийся здесь же, пока молчал, но Гарри не сомневался, что Малфоя в любом случае отмажут. Даже если директор действительно возмущён нарушением дисциплины, Малфой всё равно пострадал на этот раз больше - ожоги были уже обработаны лечебной мазью, но заживали через пень-колоду.

Малфой разглядывал свои ногти и тоже молчал.

– А Вы, мистер Поттер? Я не ожидал от Вас такого…

Гарри ощутил, что снова начинает злиться.

– В следующий раз драка будет не на уроке, директор, сэр, - фыркнул он.

– Мистер Поттер! Ваше поведение возмутительно!
– эти демагогические фразы нагоняли на Гарри тоску.
– Из-за Вас факультет Слизерин лишается пятидесяти баллов. И Вас ждёт месячная отработка с мистером Филчем.

Малфой хихикнул, за что и поплатился тут же.

– Ваша отработка продляется до марта, мистер Малфой. И минус сорок баллов со Слизерина за Ваше поведение.

– Господин директор, могу я увести Драко?
– вмешался Снейп.
– Он нуждается в более тщательной медицинской помощи.

– Да, Северус, конечно. Потом зайдёшь ко мне. Нам нужно… обсудить кое-что.

Снейп молча кивнул и вывел Малфоя за руку из кабинета. На пороге блондин обернулся и послал Гарри торжествующий взгляд: «Ну что, Потти, попал?». «Мечтай, шлюшка», - так же одними глазами ответил Гарри и отвернулся.

– Гарри, Гарри, - тон директора разительно поменялся, став таким заботливо-отеческим, что Гарри затошнило.
– Ну зачем ты так?

На лице Дамблдора отражалось глубокое разочарование в Гарри. Питай последний такое же доверие и уважение к директору, как, например, Рон и Гермиона, это разочарование расстроило бы его. Но увы и ах, как говорится…

– Я могу идти, господин директор?
– Гарри уставился мимо Дамблдора, на портреты бывших директоров. Все они сейчас неодобрительно качали головами и цокали языками, старые, благообразные, уверенные в своей правоте, сочувствующие своему коллеге, которому приходится как-то справляться с такими дерзкими непослушными хулиганами.