В этот же день Фред и Джордж взорвали целую кучу фейерверков на первом этаже; грохоча и изрыгая огненное пламя, летали драконы из зелёных и золотых искр; громадные, до пяти футов в диаметре, ярко-розовые огненные колёса, словно летающие тарелки, со страшным свистом носились по коридорам; ракеты, рикошетом отскакивая от стен, высекали сверкающие хвосты серебряных искр; бенгальские огни выписывали в воздухе ругательства; на каждом шагу взрывались петарды, причём вместо того, чтобы выгореть дотла или погаснуть, шипя, эти чудеса пиротехники всё прибавляли скорость и ярче горели.

– Феерично, - Гарри вместе с близнецами наблюдал из-за безопасного поворота, как Амбридж пытается убрать фейерверки исчезальным заклятием, но их становится только в десять раз больше.
– Просто супер....

– Шалость удалась, - довольно прокомментировал Фред.

– Извели все запасы, но оно того стоило!
– Джордж с выражением полнейшего умиления на лице любовался тем, как Филч пытается скрыться от преследующего его зелёного дракона-фейерверка.

– Мне почему-то кажется, что сами эти фейерверки не погаснут, - предположил Гарри, глядя на хитрые физиономии близнецов.
– А нормальные учителя их гасить не станут...

– Я уже представляю себе Амбридж, которая весь первый день своего директорства пробегала по кабинетам, гася петарды!
– рассмеялся Фред.

– Злая, усталая, в копоти...
– мечтательно подхватил Джордж.

Гарри смотрел на них обоих и никак не мог насмотреться. Скоро они уйдут из школы, и он увидит их так нескоро... но запечатлеть близнецов в памяти было невозможно. Они были живые, их надо было видеть своими глазами, они двигались, смеялись, улыбались, корчили рожицы; рыжие вспышки волос, задорный блеск синих, таких синих глаз, небольшие, ещё мальчишечьи мускулы, перекатывающиеся под гладкой и тонкой загорелой кожей; близнецы походили на языки пламени, ежесекундно меняющиеся, неуловимые, неудержимые, прекрасные...

– Эй, Гарри, не заснул?

– Нет...

Может, ангелам и полагается быть такими. В конце концов, что достоверного мы о них знаем?..

* * *

– Приготовьтесь, Поттер. Раз, два...

Дверь распахнулась, и в кабинет ворвался запыхавшийся Драко Малфой.

– Северус!.. О!.. Простите...

Малфой с удивлением и подозрением уставился на Снейпа и Гарри.

– Всё нормально, Драко, - успокаивающе сказал Снейп, опуская палочку.
– У Поттера дополнительные занятия по Зельеварению.

– Я не знал, сэр, - порывисто склонил голову Малфой.

«Ждёт тебя, Снейпи, большая разборка с ревнивым молодым любовником», - ехидно откомментировал Гарри про себя, засовывая палочку в карман.

– Драко, в чём дело?
– мягко спросил Снейп.

– Профессор Амбридж, сэр... ей нужна Ваша помощь. Нашёлся Монтегю, сэр. В туалете четвёртого этажа, сэр, в унитазе.

– Как он туда попал?

– Я не знаю, сэр, он немного не в себе.

– Очень хорошо, - вздохнул Снейп.
– Поттер, занятия продолжим завтра вечером.

Он повернулся и стремительно покинул кабинет. Малфой из-за спины Снейпа одними губами произнёс, глядя на Гарри: «Дополнительные по Зельеварению?», и поспешил за деканом.

Гарри покачал головой.

В кабинете Снейпа было, в принципе, нечего теперь делать; а если бы Гарри вдруг стало что-нибудь нужно, то он всегда мог бы пробраться сюда под мантией-невидимкой. Гарри окинул кабинет взглядом, делая шаг к двери, но мягкое серебристое сияние приковало к себе его внимание. Мыслеслив, оставленный Снейпом на столе без присмотра.

Что Снейп хотел в любом случае скрыть от Гарри?

«Лазить по чужим мыслесливам нехорошо», - занудливо заметил внутренний голосок, пробуждавшийся крайне редко.

Воспоминания переливались в чаше мыслеслива всеми оттенками серебра, вихрились, манили мимолётными вспышками света. Снейп не вернётся ещё минут двадцать-тридцать - пока разберётся с Монтегю, пока передаст его мадам Помфри, пока осмотрит туалет четвёртого этажа в поисках улик, пока дойдёт до подземелий... Гарри сделал шаг к мыслесливу, как зачарованный. Мягкий серебристый свет манил... Гарри наклонился над мыслесливом и был почти ослеплен сиянием, но продолжил наклоняться, до тех самых пор, пока не провалился в чужую память.

– Северус!

– М-м?

– Пообещай мне!

Прежде чем ответить, Снейп - ещё совсем юный, всего на несколько лет старше Гарри, угловатый и худой - перевернулся на живот и уставился на своего собеседника. Последнего Гарри тоже узнал: Люциус Малфой, версия чуть ли не пятнадцатилетней давности, ослепительно красивый, надменный, безгранично уверенный в собственном праве на всё, что заблагорассудится. Он тем более ослеплял, что на нём не было ни единой нитки; как и на Снейпе, который, в отличие от своего любовника, явственно стеснялся своей наготы и непроизвольно съёживался в комок.