Конечно, он может заняться наукой… но будет ли от него толк, если он даже не сдал ТРИТОНы? Он мог бы пойти в колдомедики… но, опять же, недоучку вряд ли возьмут на работу, от которой напрямую зависят человеческие жизни, пусть даже этого недоучку знает каждая собака Европы.

– После войны я попробую просто пожить, - Гарри неловко улыбнулся и мысленно обругал себя за эту неловкость, зажёгшую в глазах близнецов тревожные искорки.
– Займусь чем-нибудь мирным, поселюсь в каком-нибудь солнечном местечке вместе с теми, кого люблю. Думаю, спасённый мир даст мне такую возможность.

– Хей, а министром магии ты не хочешь стать?
– живо поинтересовался Фред.

– Министром? Зачем? Ты ещё спроси, не хочу ли я подмять под себя весь мир, как Вольдеморт, - Гарри рассмеялся.

– На этой оптимистической ноте мы заканчиваем разговор с Гарри Поттером - символом всего, за что мы боролись, боремся и будем бороться!
– параллельно с этой жизнеутверждающей репликой Джордж совсем по-детски болтал свешенными с края стола ногами.
– И в заключение - несколько слов о человеке, который играет сегодня почти такую же значимую роль, как Гарри - о Том-Кого-Большинство-Не-Называют-По-Имени-Потому-Что-Это-Длинное-И-Бестолковое-Имя.

– Сами-Знаете-Кто, столь блестяще охарактеризованный Форджем несколько секунд назад, избрал стратегию оставаться в тени, в связи с чем он присутствует практически везде, - продолжил Фред, укладываясь на спину и закидывая ногу на ногу.
– По свидетельствам очевидцев, его можно найти как минимум в девятнадцати местах в каждом графстве. Не побоюсь этих слов, кто-то даже обнаружил его у себя под кроватью, после чего рассекреченный Тот-Кого-Уже-Плохо-Помнят-Как-Зовут кротко сказал: «Простите, мэм», и ушёл куда-то по своим злодейским делам.

– Атмосфера таинственности, - добавил Джордж, - по его замыслу должна добавлять ему авторитета. Однако у меня нехорошее ощущение, что упомянутый волшебник без имени желает и прокатиться, и саночки не свозить - иными словами, и скрыться от Гарри и Ордена, и сгустить страхи в обществе. Поэтому, дорогие слушатели, не поддавайтесь панике. Помните, что мы вместе. Берегите друг друга и не теряйте веры.

– Оставайтесь на этой частоте, - добавил Фред.
– Следующая передача состоится через несколько дней. Спокойной ночи, дорогие слушатели!

– Спокойной ночи, - добавил Джордж и щёлкнул какой-то кнопкой, заканчивая передачу.

Гарри сполз на скамейку, опёрся локтями о столешницу.

– Спать хочется, - Фред зевнул, прикрыв рот ладонью, и соскочил на пол, садясь на корточки у ног Гарри.
– Чего грустишь? Не знаешь, что будешь делать после войны?

– А мы знаем, - Джордж поцеловал Гарри сзади в шею.
– Будешь жить счастливо вместе с нами. Кевина заберёшь от Диггори, всё равно им наплевать на окружающий мир, даже спорить вряд ли станут. И всё будет зашибись как прекрасно.

Слишком часто звучали эти слова: «всё хорошо», «всё будет хорошо», «всё будет просто замечательно»… слишком часто, чтобы не насторожиться и не заподозрить, что ничего никогда не будет просто и уж тем более не будет замечательно.

– Посмотрим, - Гарри рассеянно гладил Фреда по плечам; рыжие волосы близнеца, мягкие, пушистые, отросли за месяцы войны - закрывали теперь шею, ложились на ключицы.
– Кстати, а где сейчас Кевин?

– В последний раз был замечен в гриффиндорской гостиной, где активно обсуждал что-то с Гермионой, - Джордж пробежался кончиками пальцев по шее Гарри и расстегнул верхнюю пуговицу его рубашки.
– Не волнуйся, никто ему не даст вляпаться в очередную гадость; на него и так-то надышаться не могли, а уж теперь и вовсе скоро поставят на полку. Как хрустальную вазу.

Гарри захохотал, представив себе хрустального Кевина на полке, хмурого и огрызающегося, когда вся Эй-Пи пытается вытереть с него пыль.

– Ну да, верится с трудом, - со смешком признал Фред.
– Пойдём отсюда? Ты устал.

– Устал, - согласно повторил Гарри, поднимаясь со скамейки. Иногда ему думалось, что безумная круговерть военных будней никогда не закончится; что она замкнулась в единый круг, этакой временной петлёй - «а вот нечего с хроноворотом баловаться» - и разомкнётся только тогда, когда кто-то снаружи насмеётся над ним вдоволь.
– Но я не настолько устал, чтобы идти в спальню. Я имею в виду, там наверняка обнаружится Кевин, а при нём лучше даже пошлые анекдоты не рассказывать, не то что...

– Почему не рассказывать? Думаешь, они на него плохо повлияют?

– Нет, я думаю, что он с восторгом их запомнит и будет пересказывать где надо и где не надо, - предрёк Гарри, выходя из Большого зала.

– Кто что запомнит и где будет пересказывать?
– весело поинтересовался обсуждаемый, совершенно неожиданно оказавшийся на нижней ступеньке ближайшей лестницы.

– Неважно, - отмахнулся Гарри.
– Это мы о своём… а ты где носился весь день?

– Общался со своим факультетом, - Кевин привычно уцепился за руку Гарри, хотя практической необходимости в этом не было никакой. Втихомолку Гарри подозревал, что Кевин до судорог боится потерять свежеиспечённого старшего брата, как потерял Седрика, но вслух своих психотерапевтических наблюдений не излагал.
– Ты же вечно бурчишь, что я зря всё время торчу в подземельях, вот я тебя и слушаюсь.