Бронекат проторил среди обломков широкую дорогу, которой мы и воспользовались. Выбежав из форта, мы тут же свернули направо и припустили вдоль подножия стены к сточной канаве. Снаружи огонь уже погас, и наши темные фигуры были почти не различимы на фоне темных камней. И даже если где-то неподалеку засело прикрытие захватчиков, все их внимание было сосредоточено в эту минуту на бронекате, откуда доносились грозные вопли и звон оружия.

О судьбе Тунгахопа – а конкретно, о том, как он улизнет от бойцов Кирка в случае своей победы – мы старались не думать. Так или иначе, нам ему ничем не помочь. Тень буксира двигалась в полумраке недолго. Отъехав от форта на полкилометра, бронекат остановился, однако было слишком далеко, чтобы разобрать, что творится у него на палубе. Доносящиеся оттуда вопли и звон стали вроде бы давали понять, что битва домаров еще не закончена. Хотя кто знает, как оно было на самом деле. Разъяренный сквад мог разораться и начать греметь оружием просто от избытка чувств, а не только по причине победы либо гибели своего вожака.

– Если Габор сдержал слово и обстрелял форт, значит, он сдержит и второе свое обещание, – заключил Убби, когда мы перебрались через канаву и продолжили бегство дальше, на север.

– Ты уверен? – усомнился я. – Кажется, Ласло предупреждал, что, если все пойдет не так, как мы рассчитывали, он не станет дожидаться нашего возвращения. Удивительно, что он вообще вышел на позицию после того, как армия совета Кланов вышибла ворота и ворвалась в форт. Наверняка Габор уже далеко отсюда, и нам хочешь не хочешь придется идти до «Гольфстрима» своим ходом.

Я посмотрел на Владычицу, не привыкшую к пешим путешествиям. А в ее сегодняшнем состоянии, да при ее не предназначенных для ходьбы по каменистой хамаде легких сандалиях, это и вовсе грозило обернуться пыткой.

– Может, оно и так, загрызи меня пес, – не стал спорить Сандаварг. – Хотя что нам еще остается-то? Перво-наперво выйдем на нашу с Тунгахопом тропу, а там будет видно… Ну что, все готовы?.. Тогда пошагали, чего медлить?

И мы, бросив прощальные взгляды на Закатную Стрелу и едва различимый в сумерках силуэт буксира, двинули в сторону ближайших скальных россыпей. Они плохо подходили для пеших прогулок, но лишь там мы могли скрыться от преследователей, пока окончательно не рассвело…

Вопреки ожиданиям, Владычица Льдов проявила завидную для беременной аристократки выдержку. Двигалась она не так шустро, как нам того хотелось бы, но зато из ее уст не раздавалось ни жалоб, ни даже стонов. Владычица ковыляла по каменным россыпям, спотыкалась, но, стиснув зубы, стойко терпела боль в разбитых ступнях. И первый короткий привал, какой мы устроили, отмахав порядка трех километров, был сделан по настоянию Сандаварга, а не по просьбе освобожденной нами пленницы.

Мы не задавали ей пока никаких вопросов. После всех унижений, что королева Юга вытерпела на пиру, бессонной ночи и кровавой передряги, в какой она побывала, ей было не до разговоров. Сначала ей следовало отдохнуть и прийти в себя. А до тех пор – стараться беречь силы, поскольку шагать нам предстояло долго и неизвестно, встретит ли нас на этом пути капитан Габор.

На второй привал мы расположились, когда окончательно рассвело и злополучный форт остался далеко позади. Пока переводили дух, а я менял повязку на раненом плече, все еще раздраженный выходкой Тунгахопа Убби вскарабкался на ближайшую скалу, дабы окинуть взором окрестности. Спустился он, однако, в более приподнятом настроении и немедля сообщил нам приятную новость:

– Я был прав: Габор – не такой трус, каким он мне казался. Не удрал, песий сын! Вон там, за той раздвоенной скалой его развалюха стоит, нас дожидается. Вставайте, хватит рассиживаться! Тут осталось идти-то всего ничего – меньше километра…

Ласло был не трусом, а всего лишь битым жизнью человеком. История с захватом «Торментора» Кирком пошла Габору на пользу и научила его осторожности. Не став задерживаться у Закатной Стрелы, он, тем не менее, не вернулся к «Гольфстриму», а остановился на полпути между ним и фортом. Место для остановки было выбрано капитаном с таким расчетом, чтобы мы увидели дальнобой издалека, и при этом он мог бы держать под наблюдением всю округу. И, если что – расстрелять любую враждебную цель еще на подходе.

Чтобы поскорее добраться до дальнобоя, мы вышли из скальных лабиринтов на открытую местность, где Владычице в ее сандалиях шагалось легче и удобнее. Обрадованный де Бодье предложил мне пальнуть из ружья в воздух, чтобы привлечь внимание союзников, но я отклонил его идею. Впередсмотрящий на «Торменторе» нас и так уже заметил, поэтому напрасно расходовать боеприпасы было не резон.

Мы могли бы без проблем осилить оставшийся до дальнобоя путь и своим ходом, не рассыпались бы. Незачем было Габору выезжать нам навстречу и выписывать на своей неповоротливой машине лишние маневры. Но он, похоже, решил оказать честь бывшей королеве после того, как понял, что мы все-таки вызволили ее из плена.

Развернувшись, «Торментор» покатил к нам. Вот зачем он при этом набирал разгон? Ласло хотел таким образом продемонстрировать Владычице, что он рад видеть ее живой и здоровой? Не самый практичный способ, ведь тормозной путь у этой махины довольно велик. И если она проскочит мимо нас, ей – или нам – придется потом возвращаться обратно.

Однако то, что Габор сделал потом, уже не укладывалось ни в какие рамки. Едва я мысленно укорил его за ребячество, как метательный рычаг главного орудия «Торментора» взметнулся вверх и выбросил в нашу сторону не то каменное ядро, не то и вовсе огненную бомбу! И хоть сразу стало понятно, что снаряд просвистит высоко над нами и упадет на землю далеко позади нас, на приветственный салют это не походило.