Двадцать восьмого января 1866 года Ливингстоп снова высадился в Занзибаре. Он начинал новое путешествие, четвертое по счету.

В Занзибаре Ливингстону довелось воочию убедиться, какое огромное зло причиняет стране торговля рабами. 8 августа он прибыл в Мокалаозе, на берегу Ньясы; его сопровождал на этот раз маленький эскорт, состоявший только из нескольких сипаев [65] и негров. Через шесть недель большая часть эскорта бежала от него и, возвратившись в Занзибар, распространила там ложный слух о смерти Ливингстона.

Но отважный путешественник и тут не отступил: он решил, несмотря ни на что, продолжать исследование пространства, лежащего между озерами Ньяса и Танганьика. 10 декабря вместе с несколькими проводниками-туземцами Ливингстон переправился через реку Лоангава и 2 апреля 1867 года дошел до озера Льеммба. Тут он заболел, и целый месяц жизнь его висела на волоске. Но, не успев еще оправиться от болезни, 30 августа он добирается до озера Мверу, исследуя его северный берег, и 21 ноября приходит в город Казембе. Здесь он отдыхает сорок дней и за это время успевает дважды побывать на озере Мверу.

Из Казембе Ливингстон двинулся на север с намерением побывать в крупном населенном пункте Уджиджи, на берегу Танганьики. Однако от разливов дорога стала непроходимой. Проводники покинули Ливингстона, и он вынужден был вернуться в Казембе. Отсюда он спешно направился на юг, и 6 июня, через шесть недель, он уже достиг большого озера Бангвеоло. Здесь он провел два месяца. 10 августа он возобновил попытку пробраться на север, к Танганьике.

Какое это было мучительное путешествие! В январе 1869 года героический путешественник настолько ослабел, что не мог идти, и его несли на руках. В феврале, наконец, он увидел Танганьику. В Уджиджи он застал посылку, отправленную ему из Калькутты Восточным обществом.

У Ливингстона была теперь только одна мысль — подняться к северу от Танганьики и разыскать истоки Нила. 21 сентября он уже был в Бамбаре, в Маниуеме, области людоедов, и дошел до реки Луалабы, которая, как догадывался Камерон и как впоследствии установил Стенли, представляет собою верховье Заира, или Конго. В Мамогеле болезнь снова свалила Ливингстона с ног на восемьдесят дней. К этому времени у него осталось только трое слуг. Наконец, 21 июля 1871 года он отправился в обратный путь, к Танганьике. 23 октября он добрался до Уджиджи. Болезнь и лишения превратили его в настоящий скелет.

В продолжение долгого времени от Ливингстона не поступало никаких известий. В Европе его, вероятно, считали умершим, и он больше не надеялся, что оттуда ему окажут помощь.

Через одиннадцать дней после возвращения Ливингстона в Уджиджи в четверти мили от озера раздались ружейные выстрелы. Ливингстон вышел из своего шалаша. К нему подошел какой-то белый.

— Вы доктор Ливингстон, не правда ли? — спросил пришелец.

— Да, — ответил путешественник и, радушно улыбаясь, приподнял фуражку.

Они обменялись крепким рукопожатием.

— Слава богу! Наконец-то я нашел вас.

— Я счастлив, что задержался тут, что мы встретились, — ответил Ливингстон.

Вновь прибывший был американец Стенли. Он служил репортером в газете «Нью-Йорк геральд», и мистер Беннет послал его в Африку на поиски Дэвида Ливингстона.

Стенли без колебаний, без громких фраз, совсем просто, как и подобает героям, принял на себя это поручение. В октябре 1870 года он сел в Бомбее на корабль, доехал до Занзибара и отправился дальше почти по такому же маршруту, как Спик и Бертон; перенеся в пути бесчисленные лишения, не раз попадая в такое положение, когда жизни его грозила опасность, он прибыл, наконец в Уджиджи.

Ливингстон и Стенли подружились и вместе предприняли еще одну экспедицию на лодках, к северным берегам Танганьики, добрались до мыса Магалы и после тщательного исследования пришли к выводу, что один из притоков Луалабы служит водостоком для озера Танганьика. (Через несколько лет Камерон и сам Стенли сумели убедиться в правильности этого предположения.) 12 декабря Ливингстон и его спутник вернулись в Уджиджи.

Стенли решил возвратиться на родину. 27 декабря, после восьмидневного плавания, он и Ливингстон прибыли в Уримба. 23 февраля они были уже в Куихаре.

Двенадцатого марта настал день прощания.

— Вы совершили то, на что решились бы немногие, и все сделали гораздо лучше, чем многие испытанные путешественники, — сказал Ливингстон Стенли. — Я вам бесконечно признателен. Да будет над вами и вашими начинаниями благословение господне.

— Надеюсь еще увидеть вас здравым и невредимым на родине, — ответил Стенли, крепко пожимая ему руку.

И быстро вырвавшись из его объятий, отвернулся, чтобы скрыть слезы.

— Прощайте, доктор, дорогой друг, — сказал он глухим голосом.