— Эй, хозяева, есть кто?

Свист прекратился, что-то брякнуло, и раздались шаги, дверь распахнулась.

На пороге стояло бревно. У бревна были ноги и руки из толстых веток, на голове, а у него была еще и голова, вместо волос топорщился мох, нос ему заменяла шишка.

На меня смотрела пара угольно-черных глаз.

— Добрый день — сказало бревно.

«Оно еще и говорит!» — было, последней мыслью, перед спасительным обмороком.

Резкий неприятный запах бесцеремонно выдернул меня из забытья. Увидев, что я открыла глаза, полено убрало у меня из-под носа нечто дурно пахнущее и сочувственно посмотрело. Оно не проявляло агрессии. Я решила повременить с очередным сеансом обморока.

— Как самочувствие? — Голос у бревна был глубокий, басовитый.

Как страшно быть сумасшедшей. Я замотала головой, пытаясь разогнать порождения больного разума.

— В общем, не плохо. Скажите, я умерла и попала на небеса? Вы, наверное, апостол Михаил или Петр?

Бревно удивленно вздернуло мохнатые брови.

— Что ты, никакой я не стол, эх неразумное племя людское, — бревно снисходительно вздохнуло, — леший я, зовут меня Моруххх, а ты жива-живехонька. Как звать то тебя?

— Настя.

От этих слов мне стало легче, жаль, что я услышала их от бревна.

Я не понимала где я, что со мной, как избавиться от этого наваждения и как вырваться из этого бредового и столь реалистичного сна. Неужели, безумие мальчишки-самоубийцы передалось мне. Я сильно ущипнула себя, причинив тем самым боль, но проснуться так и не смогла.

— Теперь, может, уважишь моё любопытство? — леший говорил, растягивая слова. — Откуда ты прилетела?

— С пятого этажа. — Я растеряно пожала плечами, покачав головой.

— Хм, ни разу не слышал. Быть может, твой Пятыйтаж по другую сторону грани? — Моруххх задумчиво уставился в потолок.

— Почему прилетела?! Какая грань?! Где я?! — Я повысила голос, подскочила с постели и рванула к двери, попыталась убежать, но, не вписавшись, треснулась головой о дверной косяк. Это потом до меня дошло, что леший ниже меня ростом и все в его доме сделано с расчетом на это, и передвигаться следует с осторожностью.

Когда прояснилось в голове, я снова лежала на кровати с влажной тряпкой на лбу, рядом сидел Моруххх и с тревогой заглядывал в глаза.

— Эх, неразумная торопыга, ты лежи, лежи. — Он заботливо освежил тряпку в воде, его движения были такими же плавными, как и речь. — Ходил я с утра по тропам, вдруг сороки раскричались, подняли гомон, всех переполошили. Пришлось откликнуться на зов. Вижу, висишь ты высоко на дереве, будто мертвая, не порядок. Снял, а ты дышишь.

Его ответ ни на грамм не прояснил ситуацию.

— Как насчет того где я и что за грань?

— Во вселенной множество миров. — Леший поразил меня до глубины души своим знанием понятия вселенная. — Миры, между собой, разделены гранями. Когда-то, давным-давно, когда я был порожден из лона сгоревшего дуба, между мирами была дружба. Грань была зыбкой, и было возможно перемещение, но случилось горе неведомое мне, грань закрылась, миры разделились.

Я не верила во все происходящее и все еще надеялась проснуться, но сон затягивался, все больше убеждая меня в том, что все это невероятное происходит со мной наяву.

— Наш край зовется Марвелией, есть на нашей планете и другие прекрасные края, но в Марвелии самые чудесные земли и леса. — Леший говорил о своей земле с нежностью. — Предвижу следующий вопрос, я не знаю, как ты смогла попасть в наш мир и как можешь вернуться обратно, ведь я простой леший — хранитель леса.

— Что же мне делать? — Я потерла раскалывающуюся голову.

Ответить Леший не успел, так как мой живот вклинился в наш разговор громким урчанием.

— Эх, бревно я неотесанное, ты ж голодная, — спохватился Моруххх. — Иди на двор ополоснись в ручье, я пока соберу на стол.

Двором это сложно было назвать. Кругом лес, густые непроходимые кусты заменяли собой забор. Ручеек петлял тонкой струйкой между деревьев. Умывание ледяной водой взбодрило и немного прояснило мысли. Я повернулась и хотела уже возвращаться, но не смогла понять, где дверь. Дом лешего снаружи представлял собой нагромождение веток. Я бы так и стояла в замешательстве, если бы Моруххх не решил позвать меня и не открыл дверь.

На столе стояла огромная сковорода с еще скворчащими грибочками. На тарелках дымилась вареная картошечка, посыпанная зеленью. А леший ломал хлеб на большие куски. Мой рот наполнился слюной. И мне было все равно, откуда взялось кушанье, если в домике не было даже печки.

— Садись.

Второй раз меня просить не пришлось. Я с жадностью накинулась на еду. Леший с умилением смотрел на меня и улыбался. Сам он ничего не ел. На мой удивленный взгляд пояснил, что человеческая еда ему не подходит. После того, как я одна съела все угощение, хозяин выставил на стол огромный пузатый самовар и вазочку с сушеными ягодами. Сладкие ягоды вполне сошли за конфеты. Голод отступил, а вот проблемы остались на месте.