Значит, что-то уже удалось изменить?

– Я все изменю, – убеждая самого себя, сказал Гарри. – Я же чертов Избранный.

– Невозможно, противоречит временным законам, – резко возразила леди Моргана. – Я сама изучала все это. Невозможно!

Поттер встал и посмотрел на нее так же прямо и уверенно, как в свое время смотрел в глаза Волдеморта на кладбище перед домом Реддлов, когда тот, издеваясь, предлагал дуэль. Старая леди на портрете возмущенно нахмурилась. Она знала это решительное выражение лица и силу, что, казалось, начала наполнять комнату. Перед ней был не слабый молодой человек, уставший, больной и неуверенный, перед ней стоял сам лорд Певерелл.

– Я изменю все, что хочу изменить. И Марволо никогда никого не убьет.

Моргана невольно улыбнулась уверенности, звучащей в го словах. Было время, когда их предков считали богами именно за такие слова. До того, как они начли сходить с ума.

– Когда Мерлин узнал, что мы с братом изобрели этот ритуал, – заговорила она. – Он сказал, что наша семья возомнила о себе слишком много. Мерлин считал, что мы стали слишком сильны.

Гарри мигом потерял всю свою величавость и выжидающе уставился на портрет. Он уже догадывался, что она скажет дальше.

– Он-то ведь тоже был не слабее Певереллов, но любил магглов и считал себя лучше нас из-за этого. Мерлин проклял меня и всю мою семью. Из-за этого мы начали сходить с ума.

Арт от alisse

Глава 31.

Гарри думал о том, какой глупостью было полагать, что он может все изменить. Если бы ему удалось изменить Тома, то не было бы никакого Волдеморта, а значит, никто не отправил бы его в прошлое. Да ведь и ему самому не было бы резона в этом опасном путешествии. Что там говорить! Его самого как лорда Певерелла могло бы не существовать! Все это умно и логично, странно, что он сам раньше не думал об этом. Одновременно всплывает столько не состыковок, что страшно даже все их передумывать. Например, отсутствие лорда Певерелла в воспоминаниях, показанных Дамблдором. Или то, что Волдеморт, очевидно, с самого начала знал, что мальчишка Поттер на самом деле тот самый лорд Певерелл, но все-таки пытался его убить…

Когда мысли Гарри заходили в тупик, он просто переставал думать об этом, но полностью избавиться от них не мог. Выходило, что там, в будущем, помимо видимых ему манипуляций директора и Волдеморта, шла еще одна игра. Они оба скрывали от него правду о прошлом. О чертовом прошлом, в котором он любил Тома Реддла! Ему хотелось пойти к Дамблдору и проклясть его чем-нибудь болезненным, хотелось что-нибудь кинуть в Марволо, но он понимал, что эти двое ни в чем не виноваты. Пока, во всяком случае.

А еще ему хотелось забыть разговор с Морганой. И по-прежнему думать, что он все изменил, и пришла пора быть счастливым. Иногда, смотря на наследника Мракса, он считал, что по-прежнему пребывать в этом заблуждении – идеально.

– О чем ты думаешь? – нахмурился Том, выводя любимого из раздумий. – Смотришь на меня с таким кислым лицом.

Они обедали вдвоем в столовой поместья, куда предпочли отправиться на Рождественские каникулы. Обычные поездки на континент в каникулы отменялись из-за военных действий. Глостершир оказался самым безопасным местом. Да и Тому не нужно было другого, если рядом находился Гарри.

– Я рассказывал тебе о моей работе старостой, – напомнил мальчик опекуну. – Ты говорил, что в школе старостой была твоя лучшая подруга.

– Да, Гермиона, – кивнул Поттер, быстро улыбнувшись.

После внезапных недавних открытий говорить с Марволо о друзьях не хотелось. У юноши была великолепная память, так что в будущем это могло стать способом воздействия Волдеморта на Гарри Поттера. Может, сказать ему, что дружил с Драко Малфоем? Врать любимому человеку не хотелось, но ради безопасности бывших друзей, может, стоило? Впрочем, Поттер тут же подумал о том, что Квирреллу прекрасно было известно, с кем он дружил на первом курсе, однако ничего в связи с этим предпринято не было. Любопытно, кстати, почему? На Гермионе и ее родителях не было никакой защиты. От магглокровки могли избавиться в любой момент.

– Значит, ты никогда не был в ванной старост? – поднял брови Том.

– Вообще-то был, – засмеялся Гарри. – Во-первых, у меня были хорошие друзья, которые иногда говорили мне пароль. Помню, впервые оказавшись в такой ванной на четвертом курсе, я был шокирован. Ну, а на шестом меня назначили капитаном квиддичной команды, доступ ведь и у них есть.

– Ясно.

Том видел, что с Гарри что-то не так, но не мог понять причины. Он был уверен, что не делал ничего, что могло бы настроить опекуна против наследника. Однако, все эти взгляды, вздрагивания и внезапные приступы глубокой задумчивости настораживали. Закрадывалась мысль, что увлечение Певерелла прошло, и у него появился новый любовник, которого он скрывает. Мысль заставляла Тома сжимать в ярости кулаки и кусать губы. Он собирался провести тщательное расследование в ближайшее время, и если его подозрения верны…

– Клуб Слизней это кошмар, – скривился Гарри. – Я всегда сбегал, лучше отработка, чем это навязчивое внимание.

Поттер внезапно вздрогнул от собственных слов. А ведь Слизнорт тоже, скорей всего, знал, кто такой Волдеморт, и о Певерелле знал. Значит, тоже скрывал от Гарри правду. Это может оказаться причиной его слишком пристального внимания тогда, на шестом курсе обучения Поттера.

– А мне нравится, – возразил Том. – Мы знакомимся с нужными людьми и друг с другом. Я считаю, профессор делает нужное дело. Так значит, в девяностых он все еще слизеринский декан?