Позже, сопоставляя информацию из газет с услышанным и увиденным, мальчик смог понять, что произошло. Преступник действительно скрывался рядом со школой, в хижине близ Запретного Леса. И в этот вечер авроры обнаружили его убежище. Он ждал их и подготовил несколько ловушек, да и сам оказался куда более ловким бойцом, чем они ожидали. Впрочем, командир группы и два его сослуживца были опытными бойцами, многое прошли вместе и без труда преодолели препятствия. Более молодые авроры, как писали в газетах, являлись гордостью министерства, блестящие дуэлянты и следопыты, они взяли на себя сражение с приспешником Гриндевальда. Стажер Филипп Лонгботтом должен был привести в действие старинный артефакт, окончательно нейтрализовавший бы противника. Аластор Грюм остался на часах. Это было самое что ни на есть безопасное место, ибо по всем данным сообщников у преступника не было. Как оказалось, сведенья ошибочны. Подельник у него имелся, и Аластор пропустил его появление. Его товарищи, неожиданно атакованные в спину, оказали серьезное сопротивление, но из-за отобранного преступниками у Филиппа артефакта все-таки были быстро нейтрализованы.

Однако в ту ночь Мартин и Том видели только шесть накрытых окровавленными простынями тел на мраморном полу школы и рыдающего, бьющегося в истерике головой об пол Аластора Грюма. Страшный шрам пересекал его лицо, была разорвана штанина, из ноги хлестала темная кровь. Вокруг него суетились и боялись подойти медики. Слизнорт, как бывший декан, обнимал молодого человека, пытался удержать и шептал на ухо что-то успокаивающее.

Том впервые видел смерть. И Аластор тоже видел ее впервые.

Глава 16

В знак траура в Хогвартсе были отменены квиддичные матчи, а в Запретный лес нагнали еще больше авроров. Обозленные гибелью коллег, они обыскивали всю площадь леса, заглядывая чуть ли не под каждый куст. Мартин Пьюси угодил в больничное крыло с сильнейшим нервным расстройством. Признаться, Том чуть было не оказался с ним на соседней койке, однако ему все-таки удалось справиться с собой и своими эмоциями. Его самого немало удивила собственная выдержка: ни кошмаров, ни депрессии, никаких новых фобий. Ему просто никогда не хотелось бы снова видеть столько крови и чувствовать ее холодный металлический запах. А еще ему очень не хотелось умирать, уж слишком уродливой и бессмысленной показалась ему смерть.

Отвлекаясь от тяжелых мыслей, мальчик с еще большим энтузиазмом занялся учебой и подготовкой к экзаменам, а так же перепиской со своим новым другом Мишелем.Как несколько лет назад с Вальбургой, обмен вежливыми короткими посланиями раз в неделю за три с небольшим месяца перерос в настоящую крепкую дружбу по переписке. Они писали друг другу письма чуть ли не каждый день, в подробностях повествуя обо всем, что происходит вокруг них. Том рассказывал французу все, начиная от домашних заданий по зельям и заканчивая своими взглядами на девчонок. Делакур узнал и о проблемах в семье Мракса. Единственное, что у Марволо хватило ума утаить – происхождение опекуна. В свою очередь Мишель тоже не стеснялся откровенности, честно сообщив младшему товарищу о своем незавидном положении сироты на милости у богатых и не слишком ему симпатизирующих родственников.

В скором времени дружба с Мишелем привела к еще одному неожиданному результату. Против молодого француза решительно высказалась Вальбурга. На рассказ Тома о новом знакомом и предложение переписываться с ним Блек ответила резким отказом, потребовала от мальчика немедленного разрыва дружбы с Делакуром и даже пригрозила пожаловаться лорду Найджелусу. Наследник Мракс оказался к подобному совершенно не готов. Он привык, что друзья всегда признают его мнение правильным. Если он принимал решение, то редко кто из ровесников, тем более Блек, решался оспорить это. Столкновение характеров Марволо и Вальбурги напугало всех слизеринцев, бывших свидетелями эпохальной ссоры, и стало причиной для решительного разрыва лучших друзей. Том понятия не имел, что подвигло его на ссору с самым близким на свете человеком, и через час раскаивался, но фамильная гордость и ощущение собственной правоты не дали ему пойти к подруге с повинной.

Две недели спустя мальчик получил совсем не лестного содержания письмо от опекуна с настойчивыми требованиями помириться с Вальбургой и забыть Мишеля. Сам француз настаивал на том же самом, по его словам, старый друг был лучше новых двух. Том колебался, часами бродил в одиночестве по коридорам Хогвартса, взвешивая за и против.

– Не часто в этой части Хогвартса появляются ученики, – однажды отвлек его от раздумий скрипучий голос. Повернувшись на него, он обнаружил на стене небольшой портрет дородной старухи с неожиданно большими яркими глазами. Она смотрела на него так, будто видела насквозь, и от такого взгляда становилось здорово не по себе.

– Зато это идеальное место для того, чтобы подумать в уединении, – ответил Том, склонив голову в приветствии.

Пожилая дама, впрочем, не обратила ни на него, ни на его слова не малейшего внимания. Она рассматривала брошь, которой наследник привык скреплять воротник.

– Слизерин, – процедила старуха. – Давненько не встречала никого из вашей семьи. Признаться, я думала, что все вы передохли.

Мальчик оскорблено вскинул подбородок и смерил женщину оценивающим взглядом.

– Сами вы, леди, очевидно, принадлежите к куда более знатной семье, раз так пренебрежительно отзываетесь о Слизеринах? Впрочем, на эту фамилию я не претендую, ибо никого из них действительно больше нет в мире живых. Я наследник Мракс, этот род лишь одна из боковых ветвей, однако мы пользуемся достаточным уважением и…

Старуха оборвала его речь неприятным хихиканьем.

– Не трудись говорить столько напыщенно. Я не так уж хорошо воспитана, чтобы адекватно воспринимать твои речи. И да, моя семья когда-то занимала намного более важное положение в обществе, чем твоя. Впрочем, было это так давно, что сейчас в коридорах Хогвартса уже и не упоминают ни нас, ни наши великие подвиги. А ты, глупый мальчишка, даже не знаешь, чей герб носишь! – яростно выплюнула она, скривив губы и невольно показав собеседнику пеньки сгнивших зубов.