Но чего ждать от изворотливых и всепроникающих "чичей"? МНОЖЕСТВОМ ПЕРСОН ОНИ ПРОНИКАЮТ И В ХАНКАЛУ! Злонамеренные, желая отомстить за Горного Ахмета, они исхитряются аж до прослушивания мобильных телефонов в гарнизоне. И майор Жилин, тревожась за судьбу своего воровского подельника, замечает, что и ВОКРУГ ЗДАНИЯ ЦЕНТРАЛЬНОГО ГОСПИТАЛЯ В ХАНКАЛЕ ОТИРАЮТСЯ ПОДОЗРИТЕЛЬНЫЕ ГОРБОНОСИКИ. Разве не умора? Здесь омерзение охватывает автора данного эссэ, госпитального старожила смолоду. Еще мальчишечкой, с руками по локотки в крови, ассистировал я на линии Маннергейма своей второй маме Жене возле раненных морпехов.

А в 1955 году старлей Савельев мне приказал:

— Дуй к Никеше. От него к Марии Дымченко.

Нет, не на неупорядоченную половую связь или что-то героизменное нацеливал меня офицер войск тяги. А надлежало мне у Никеши, старшины со склада ПФС (пищевое и фуражное снабжение) бросить в кузов четыре мешка перловки — и тогда уж к Марии Дымченко. Которая не есть гуцульская хуторская давалка, а Герой социалистического труда и знатная свекловодиха. Ввиду чего по её имени и назван знаменитый самогон. Флягу которого и надлежало обменять на перловку.

Позвольте, да как же за ворота КПП был выпущен грузовик? Причем — только с рядовым солдатом за рулем? Без положенного по уставу сопровождающего, обязательно старшего по званию?

Да чего там, Сашка, спецпорученец в грузовике за рулем, и всего он удалится на полчаса, накоротке, на междуделках. Опять же известно: старлей Савельев — не жмот, отцедит надлежащее из той фляги и караулу с КПП, и прочим.

Однако, два хутора еще не наработали нужный литраж самогона, пришлось гнать на третий.

А войска НКВД по тем временам уже изрядно обескровили бандеровцев. Так что были у них недостачи как в стрелковом оружии, так и во взрывчатке. Потому на скорости километров под сорок загремел ГАЗ-63 в "волчью яму", любовно вырытую на дороге и прикрытую фашинами. В результате чего ноги солдата оказались чуточку отдельными от туловища, а во рту полностью устранилось то, что стоматологи называют жевательной мощностью. Плюс тяжелое сотрясение мозга. (Граждан, у которых данное эссэ вызывает неприязнь и отторжение, оснащаю убийственной репликой против автора: вот, вот, последствия этого сотрясения, судя по тексту эссэ, остались у Моралевича как есть незалеченными. Плюс простреленная за его словесные выкрутасы голова в канун его, автора, шестидесятилетия. Троих покушавшихся с традиционным удовольствием не нашли.)

Да, такая произошла потеря советской армии в живой силе и технике. Техника годна только на списание, а живую силу нельзя назвать и полуживой. И ничего не стоило бандеровцам добить солдата, за что была бы благодарна бандеровцам Советская власть, учитывая, во что потом превратится солдат и какие насочиняет мерзости. Однако, не добили, всего то забрав мешки с перловкой. Что избавило солдата от необходимости выдавать следствию старшину Никешу и старлея Савельева. Просто негодяй на вверенной ему колесной технике усвистел в самоволку. И теперь валяется полумертвый и, придя в сумеречное сознание, слушает волшебные ксилофонные звоны обмерзших веток пирамидальных тополей, касающихся под ветром друг друга.

И на много, много месяцев солдат угнездился потом в громадном окружном госпитале, город Львов. Может, по фантазмам писателя Маканина, и ловчились "чичи" добрать майора Гусарцева в главном ханкалинском госпитале, а вот во львовском не добрал бы солдата даже сам Степан Бандера.

А каждый город на Руси славен каким — либо уроженцем. И славен наш город Рыбинск выросшим в нём комсомольским вожаком Юриком Андроповым. Чью мемориальную доску из сыновних чекистских чувств недавно приляпал к главному чекистскому зданию В.Путин.

Да, славен тем Андропов, что стал впоследствии председателем КГБ, энергично лечил диссидентов психушками, стал и генсеком, главой государства. Славен он и тем, что, воцарившись, в отличие от санкт-ленинградского Путина, не перетащил на должности в Москву тьмы рыбинцев, что привело бы к исчезновению с российских карт малонаселенного Рыбинска. Славен Андропов и облавами на трудящихся по пляжам и кинотеатрам. А всё это нервная, надо сказать, работа. И, разнервничавшись, всегда повелевал Андропов везти себя к какой-либо водной артерии с проточной водой. Где сядет на камушке вроде известной Аленушки на васнецовской картине, посмотрит на струистость вод — тем нервы и успокоятся. Оно ведь издревле известно, что отмякают нервы у человека, глядящего на огонь и текущую воду.

И ведь как годна для укрепления нервов хоть и вялотекущая, но река Дунай, разделяющая некий город на Буду и Пешт. А что до огня — так именно большой огонь поручила КПСС возжечь в Будапеште и Венгрии лично Андропову, дабы в 1956 году подправить там пошатнувшиеся устои социализма.

И солдат Моралевич, отложив костыли, на клочке бумаги написал считалочку для дошколят, играющих в обознатушки-перепрятушки:

Аты-баты, шли солдаты,

Шли солдаты в Будапешт.

Аты-баты, что случилось?