Зейл нахмурился:

— Вы бы отвергли меня?

Она улыбнулась ему той же терпеливой улыбкой, которой одаривала шейха аль-Кури, когда тот давал ей очередное невыполнимое задание.

— Поскольку мы решили быть честными друг с другом во всем, признаюсь, что я не хотела бы связывать свою жизнь с человеком, который мне не по нраву.

Зейл поджал губы. Ханна кивнула:

— Я буду очень рада провести следующие четыре дня с вами. Надеюсь, вы запланировали для нас интересные мероприятия, — тут она подняла палец, как бы предостерегая его, что еще не закончила фразу, — кроме подписания документов, позирования для портретов и выбора фарфоровой посуды для свадьбы.

— Все это необходимо, если мы собираемся пожениться.

— Вот именно — если. Но вчера вы сказали мне, что не знаете, произойдет ли это. Более того, вы почти уверены, что этого не произойдет. Поэтому я считаю, что выбирать посуду пока рано, тем более что это заняло бы слишком много времени. Может, нам стоит для начала… повстречаться?

— Повстречаться?

— Да. Обедать вместе и проводить время в расслабленной и приятной обстановке, занимаясь тем, что нам интересно.

— Вы шутите?

— Конечно же нет. Я бы не стала шутить о нашем будущем.

Зейл некоторое время смотрел на нее из-под ресниц. Его выражение было суровым.

— Вы так не похожи на ту, кого я видел год назад. На приеме по случаю нашей помолвки вы вели себя очень тихо, даже почти и не смотрели в мою сторону. А теперь — откуда что берется? — я вижу перед собой яркую личность…

— Я всегда была такой, просто тогда я была расстроена неодобрительным отношением моих родителей. Но ведь это я собираюсь выйти за вас замуж, а не они!

— И это откровение пришло к вам прошлой ночью?

— Да. Когда я лежала в постели. Я думала, вам это понравится, но, похоже, вы совсем не рады.

— Я нахожу ваше поведение несколько легкомысленным, если принять во внимание тот факт, что ваши родители вложили огромные деньги в наш брак.

— Пять миллионов евро.

— И я, кстати, тоже вложил в него деньги.

— Два с половиной миллиона. Потому что вы — король, и вы выше меня по статусу.

— Эммелина! — прорычал он.

Это было предупреждением, но Ханна проигнорировала его.

— Но ведь это так. Вы — король, а я — всего лишь принцесса.

— Хватит.

— Это правда. У вас больше власти. Вы можете позволить себе быть требовательным. Предвзятым. Беспощадным.

— Но я не такой.

— Вы разговариваете со мной именно так. Вы несколько раз повторили, что я не подхожу вам. — Она пожала плечами. — Зачем же мне тогда выходить замуж за человека, который относится ко мне так же, как мои родители?

После долгого молчания Зейл покачал головой:

— При всем моем уважении к вашим родителям, я совершенно на них не похож.

— Но с тех пор как я приехала, я только и слышу, что разочаровала вас и что вам не терпится от меня избавиться.

— А еще я раз семь говорил вам, что вы красивы.

— Но мне бы хотелось нравиться вам как человек. Красота не вечна. Важно то, что внутри, а как раз эта часть меня вам и не нравится.

— Я никогда такого не говорил.

— И все же вам ничего не нравится во мне, кроме моей родословной и моей внешности.

Он замолчал, понимая, что она права. Наконец он ответил, вздохнув:

— Сейчас вы мне нравитесь. Мне по душе ваша искренность — я ценю честных людей.

Ханна подавила чувство вины, возникшее у нее при упоминании о честности.

— Зейл, я думаю, что вам очень многое во мне должно понравиться — если вы только захотите узнать меня получше. У меня прекрасное чувство юмора. Я люблю путешествовать, читать и знакомиться с культурами разных народов. Но если вы будете продолжать попрекать меня прошлым, вы никогда ничего обо мне не узнаете.

— Трудно забыть, что всего неделю назад вы еще были с Алехандро.

— Это говорит ваша гордость?

— Нет. Это говорит реалист во мне. Реалист, который знает, что люди так легко не меняются.

— Но этот реалист также должен видеть, что я здесь. Я специально присоединилась к вам за завтраком. В ближайшие дни я хочу провести как можно больше времени с вами — с мужчиной, а не с королем. Но у вас тоже должно быть желание проводить время со мной. Мне нужен мужчина, которому я нравлюсь. Которому приятно мое общество. И который, возможно, однажды полюбит меня.