Командор вперил в нее тяжелый, неприязненный взгляд.

– Вижу, вы уже одеты? Идемте!

Он повернулся и зашагал по коридору. Члены команды, тоже посмотрев на Ульяну подозрительно и недоверчиво, двинулись за ним. Только оператор Иван остался стоять возле двери, сжимая в руках видеокамеру и растерянно глядя на Ульяну.

– Медвед, ты знаешь, что случилось? – спросила у него Ульяна.

Рогов качнул головой.

– Нет. Я услышал шум и вышел в коридор. Смотрю – у твоей комнаты толпа. Кстати, командор вернул мне видеокамеру.

– Вижу, – хмуро буркнула Ульяна. – Думаю, нам стоит пойти за ним. Как у тебя аккумуляторы?

Великан легонько тряхнул видеокамерой:

– Под завязку.

– Отлично. Снимай все.

– Я так и делаю. Даже снял, как они брали на абордаж твою дверь.

Ульяна посмотрела на широкое, растерянное лицо Ивана и усмехнулась:

– Молодец. Будет что предъявить в суде, если эти парни вздумают меня линчевать. А теперь идем!

Она закрыла дверь и поспешила за удаляющимися мужчинами. Рогов, держа видеокамеру наготове, косолапо потопал за ней.

Идти пришлось недалеко. Не доходя до поворота, мужчины остановились возле крайней двери и ждали ее.

– Чья это комната? – спросила Ульяна.

Командор нахмурился.

– Входите, сами все увидите, – сказал он с раздражением.

Гадая о причинах такой внезапной неприязни, Ульяна шагнула в комнату и остановилась на пороге, не сдержав вскрика:

– Боже! – Девушка побледнела и, попятившись, натолкнулась спиной на Ивана. Оператор издал короткий и скорбный горловой звук – увиденное тоже не доставило ему удовольствия.

На полу, в луже загустевшей крови, лежал механик Леонид Парников. Голова его была разбита, из раны торчала смятая ковбойская шляпа. Рядом валялся окровавленный клеповочный молоток.

Ульяна стояла как вкопанная. Потрясение было настолько сильным, что некоторое время она тупо глядела на труп и немо, как выброшенная на берег рыба, открывала рот, с хрипом глотая воздух. Потом отвернулась, чтобы не видеть кошмарную картину, и пробормотала севшим от ужаса голосом:

– Что… кто его убил?

И замолчала. В наступившей тишине отчетливо прозвучал голос командора:

– Я думал, вы нам это скажете.

Ульяна побледнела еще больше, а в глазах у нее застыло недоумение.

– Док, накройте его чем-нибудь, – распорядился Беглов.

Доктор Кон кивнул, снял с кровати плед и накрыл им труп.

Наконец до Ульяны дошел смысл того, что сказал командор. Веки ее дрогнули, брови приподнялись.

– Вы считаете, что я как-то замешана в убийстве механика? Командор, вы сошли с ума?

– Может быть. А может, и нет.

– Подождите… Вы думаете, его убил Дмитрий Буров?

Оба помолчали, затем командор заговорил снова, уже другим тоном:

– Помните карты и бумаги, которые мы забрали в обсерватории?

– Да.

– Их больше нет. И Бурова тоже.

Ульяна растерянно повела плечами.

– Почему вы думаете, что это как-то связано?

– А почему я должен думать, что это не связано?

Несколько секунд Ульяна молчала, потом нахмурилась и сказала:

– Он поехал к своему айсбергу. Сказал, что не может терять время.

– Ну да, – усмехнулся Беглов, – иначе айсберг может растаять. Вот только айсберг – не эскимо, и дрейфовать ему еще лет двадцать.

– Но зачем Бурову ваши дурацкие карты? Не продавать же он их собрался… Он ведь миллиардер.

– Вообще-то она права, – заметил доктор Кон. – У Дмитрия не было видимых причин красть документы.

Командор посмотрел на доктора тяжелым взглядом.

– И все же они пропали, – отчеканил он. – А наш сотрудник Леонид Парников убит.

Взгляд Ульяны снова уткнулся в накрытый пледом труп. Боже, и они могут разговаривать рядом с ним! Ульяна почувствовала, как у нее начинают мелко дрожать пальцы. Где-то внутри, в районе солнечного сплетения, начала образовываться леденящая пустота и тоска. А ноги и руки похолодели, словно их опустили в стылую воду.

Это было в обсерватории!

Теперь это пришло и сюда!

Ульяна покачнулась и хрипло попросила, не обращаясь ни к кому конкретно:

– Можно мне уйти отсюда?