Горин Григорий Израилевич
Шрифт:
— Вот она!
— Где? Я ничего не вижу…
— Да вот же… Круглая… Похожа на блюдце.
— Комета, господа!
— А я говорю — знак Божий.
— Да где? Ничего не вижу…
Доктор Симпсон, похудевший и осунувшийся за эти дни, стоял чуть поодаль, наблюдая за столпившимися на балконе. В зал вошел лакей, торжественно провозгласил:
— Губернатор Ирландии, сэр Уолп!
Балкон моментально опустел. Все расселись вокруг большого круглого стола.
Появились озабоченные губернатор и судья Бигс. Губернатор занял почетное место, судья стоя начал речь:
— Господа! Начинаем экстренное заседание Опекунского совета, который я собрал по распоряжению лорда-губернатора.
Все посмотрели в сторону губернатора, тот сидел с непроницаемым лицом.
— Губернатор поручил мне сказать, что он крайне обеспокоен состоянием здоровья нашего дорогого декана Свифта и положением дел в стране. Надо ли говорить, как нас всех тревожит душевный недуг нашего великого современника? Но что поделать, если медицина еще так несовершенна? Однако с радостью хочу сообщить, что новый доктор, мистер Симпсон, вселяет в нас надежду. Всего несколько дней этот молодой эскулап провел в доме декана, а уже сделано много полезного: арестованы актеры, уволена сестра Ванесса, разоблачен мошенник слуга…
— Браво! — воскликнул кто-то из членов совета.
Все одобрительно посмотрели на доктора. Тот хотел возразить, но судья перебил его:
— Не надо скромничать, доктор! Успех — это успех! Однако кое-что еще внушает тревогу: актеры сбежали, погиб полицейский, мошенник слуга восстановлен в прежней должности…
— Вчера в Дублинском порту опять утонули две шхуны, — неожиданно вспомнил один из членов совета.
— Груженых? — поинтересовался кто-то.
— Разумеется. Груженных сукном. Прекрасным английским сукном.
— Не забудьте про волнения в Ковентри, — подсказал епископ. — А также о том трудном положении, в котором находится принцесса Маргрет.
— Принцесса в положении? — неожиданно заинтересовался губернатор.
— В переносном смысле, — пояснил судья.
— Да? — лицо губернатора отразило работу мысли. — И от кого?
Все задумались.
— Трудно сказать, — наконец выдавил из себя судья, — но переписывалась она с Вольтером…
Это сообщение озадачило губернатора. Он строго посмотрел на судью:
— Получается, у нас нет своих философов?! Наступила пауза. Вопрос всех поставил в тупик.
— Продолжим! — сказал губернатор.
Судья напрягся, вспоминая, о чем говорили, потом изрек:
— И вот теперь этот странный летающий предмет, который появился в небе Ирландии, вызывая страх у населения.
Все повернулись к окнам.
— Комета, господа, типичная комета! — заметил ученый член совета.
— Где ж у нее хвост? — поинтересовался кто-то.
— Это бесхвостая комета… Типичная бесхвостая…
— Это — знак Божий! — вмешался епископ. — Предвестие Страшного суда.
— А я говорю — комета! — настаивал ученый. — Поверьте, ваше преподобие…
— Оставьте хоть небо церкви!
— Нет! — воскликнул ученый. — Нет уж, позвольте… Небо — часть космоса, оно принадлежит науке!
Губернатор недовольно нахмурил брови.
— Небо над Ирландией — часть Ирландии! — изрек он тихо, но для всех. — И принадлежит оно… Англии!
— Бесспорно, сэр! — обрадованно согласился судья. — Именно поэтому мы запросили Лондон о характере наблюдаемого явления…
— И что они ответили? — заволновался ученый. — Бесхвостая комета?
— Если бы, — вздохнул судья.
— Страшный суд? — с надежной спросил епископ.
— Хуже! Они пишут: «Решайте сами»! Возникла пауза.
— Есть мнения на этот счет? Все молчали.
— Тогда есть общее мнение: считать этот небесный предмет как бы и не существующим!
Раздался всеобщий вздох облегчения. Все заулыбались, заговорили: «
— Правильно!
— Верно!
— Как будем рассматривать? — поинтересовался ученый. — Мираж? Сон? Видение?
— Это уж как решим, — сказал судья. — Здесь полная свобода выбора.
— Тогда — галлюцинация! — предложил ученый. — Наука предлагает термин: «галлюцинация»! Это подтверждается неоспоримыми фактами…
— Да уж, — вздохнул один из членов совета, — как только на земле нет порядка, так в небе появляются всякие летающие…
— галлюцинации, — подсказали ему.
— Да, галлюцинации… Вспомните историю Британии. Так было во время восстания Кромвеля, во время знаменитого лондонского пожара…