Он снова оглянулся. Колобок бежал, высоко подкидывая колени, за ним неслись два милиционера. Вот Колобок перепрыгнул через капот стоящей у обочины машины и пропал из Гарикова поля зрения.

Гарик обернулся и едва не влетел в дерево, обогнув которое он подумал, что если два работника ППС побежали за Колобком, то еще двое…

Гарик оглянулся.

— Ну, точно, — пробормотал он, задыхаясь, — за мной идут, сволочи… Куда же теперь бежать? Как люди на меня оглядываются… Вот будет весело, если навстречу нам попадется еще один патруль. Посмеюсь тогда от души. Вместе со Степаном Аркадьевичем… Черт, надо бы начинать бросать курить… А то…

Впереди замаячил какой-то переулок.

— Когда я вошел на кухню, — рассказывал уже успевший облачиться в свой костюм Гиви Гогиевич Шошиа, — я сразу определил источник огня. И что — как вы думаете — там горело?

Тамара и Ильинична стояли рядышком — напротив рабочего стола Шошиа. Тетя Лена сидела на стуле возле стены. Халат свой она уже застегнула, но всхлипывать так и не перестала. Кажется, после того как ее привели в сознание, не произнесла ни слова.

— Что там горело? — повторил, грозно сведя на переносице брови, Шошиа.

«Я вроде бы догадываюсь, что там горело, — подумала Тамара, — но…»

— На плите стояла сковорода, на сковороде мясо — и это мясо горело синим пламенем! — громыхнул Гиви Гогиевич. — Кто жарил мясо?

Ильинична посмотрела на Тамару. Тамара вздохнула. Тетя Лена перестала всхлипывать.

— Кто?

— Я жарила, — проговорила Тамара и успела заметить, как какой-то огонек мелькнул в глазах Шошиа. — Ильинична попросила меня помочь вынести мусорный бак, я оставила сковороду с мясом на слабом огне и пошла с Ильиничной… Когда вернулась — вот…

— Пламя горело на полную катушку, — сказал Шошиа и внимательно посмотрел на Тамару. — Зачем вы меня обманываете? Работаете только второй день, а уже устроили такой кавардак…

— Зачем мне вас обманывать? — удивилась Тамара. — То есть зачем мне включать пламя на полную и отлучаться? На вашей плите можно за пять минут быка изжарить, если на полную катушку… Я что — похожа на дурочку? Я оставила сковороду на самом малом огне.

Шошиа смешался. Тамара излагала свои мысли ясно и просто, так, что невозможно было не принять ее точку зрения.

— Так что же случилось? — немного растерянно спросил Шошиа у присутствующих и вдруг осекся, как будто бы его осенила какая-то мысль.

Он перевел взгляд на притихшую на стуле тетю Лену.

— Опять? — сурово проговорил он. — Ты что — опять за свое?

Из обширной грудной клетки тети Лены вырвался тонкий писк.

— Твоя работа? — заревел Гиви Гогиевич. — Отвечай, когда я тебя спрашиваю!

Губы тети Лены заплясали, лицо ее вдруг сморщилось, как будто невидимая рука сжала его.

— Так… — Шошиа тяжело вздохнул. — Значит, твоя работа, — подытожил он. — Ну что же? Что мне с тобой делать? В суд на тебя подать? Выгнать?!

Видимо, угроза изгнания из кухонного подвала представляла собой для тети Лены наказание гораздо страшнее судебного разбирательства, потому что она вдруг завыла, как раненая сука, и в отчаянии закрыла лицо руками.

— Ну… — не договорив, Гиви Гогиевич страшно скрипнул зубами.

Затем он поднял глаза на Тамару и Ильиничну.

— А вы что здесь стоите? — рявкнул он. — Идите на кухню! Там… принесите туда вентиляторы… Ну, чтобы дыма не было. Да! В первую очередь проверьте, не пахнет ли дымом в зале!

Тамара направилась к выходу. Ильинична засеменила за ней.

— Ничего не понимаю, — проговорила Тамара, когда дверь директорского кабинета захлопнулась за ними и гулко загомонили за дверью голоса. — Что вообще случилось-то, объясни!

— Да нечего тут объяснять… — Ильинична подозрительно оглянулась на дверь и, взяв Тамару под руку, повела через пустынный зал к выходу из кафе. — Это тетя Лена огонь под сковородой прибавила и пожар этот устроила…

— Нет, это я поняла, — кивнула Тамара. — Больше некому было. Но зачем она это сделала? Из-за того, что я моложе ее и красивее?

— Вот именно, — подтвердила Ильинична. — Только здесь еще момент есть один…

— Какой?

Они вышли на крыльцо кафе. Уже вечерело, скоро должны начать подтягиваться постоянные клиенты — бандиты из местной группировки.

— Дело в том, — таинственно понизив голос, говорила Ильинична, — что тетя Лена давно влюблена в нашего Гиви. Еще с тех пор, когда она была не тетей Леной, а Леночкой — когда она работала официанткой. Гиви в какое-то время приблизил ее к себе — на полгода примерно, а потом другую себе нашел… А тетя Лена снова по рукам пошла. А все равно к Гиви бегала, все ждала, когда он бросит ерундой заниматься, поведет ее в загс, а потом увезет в свой аул на белом «Ме… Мерседесе», где они будут жить душа в душу, нарожают кучу ребятишек…