Поэтому пока дочку бортника изумляло все. И высокие башни, и большой каменный колодец посреди двора, и булыжная мостовая и даже гладкие мощные столбы, врытые вдоль стен. Назначения этих штуковин Лесана просто не понимала.

А еще по стенам здесь полз бурый лишайник и мох, какой водится в лесу, там, где торчат из земли каменные лбы валунов.

В Цитадели не было зелени. Даже робкая травка не пробивалась сквозь камни, даже тонкий вьюн не полз по щербатым стенам. Здесь все дышало холодом и каждый негромкий шаг отвечал ступавшему гулким эхом. Надежный оплот, который не разрушить. Высокие стены, которые не преодолеть. Огромные ворота, которые в одиночку не отворить.

Девушке казалось, будто она попала в какую-то сказку. Сказку, где не надо бояться Ходячих В Ночи, потому как через такие мощные стены не пройдет ни одна тварь. Дурочка, а она еще не хотела ехать! Чего, глупая, боялась? Непонятно. И странница радостно улыбалась, вертя головой направо и налево, однако тяжелый взгляд Клесха несколько охладил пыл восторженной наблюдательницы.

Все-таки до конца побыть серьезной дочка бортника не смогла. Соскользнув со своей пегой кобылки, она осторожно ступила по мощеному двору. Казалось, вот она — сказка! Вот оно чудо! Даже сердце зашлось от восторга!

Но вдруг темные тени замелькали над головой и ржавый клекот скрежещущим эхом полетел над Цитаделью. Лесана в ужасе распахнула глаза и в них отразились парящие кругами черные птицы. Вороны… Предвестники смерти, падальщики. Их хриплый грай упал с неба, рассыпавшись на отголоски.

Откуда здесь эти мерзкие птицы? И почему их никто не прогонит? Холодный пот заструился меж лопаток. Все знают: где кружит ворон — ходит смерть. Неужто и тут она есть? Словно издалека девушка услышала скрежет опускаемой решетки ворот. На душе сразу отчего-то стало холодно и маетно. Будто захлопнувшиеся ворота навсегда отрезали трех новых воспитанников Цитадели от привычного мира. Там за стенами осталась весна с ее талой водой, первой, пробивающейся из разопревшей земли зеленью, и синим, будто бы подкрашенным лазурью небом. А тут во дворе вдруг повеяло унылой осенью.

Серая мостовая. Серые, покрытые седым мхом стены и крыши. Даже крохотный пятачок неба, едва виднеющийся из-за шпилей башен, теперь казался бесцветной заплаткой, грозящей в скором времени осыпаться на землю моросящим дождем. И отовсюду вдруг повеяло сыростью, стынью и…. каким-то осязаемым отчаяньем, которое, казалось, свило гнезда в древних камнях.

Один из воронов слетел вниз и опустившись на крышку колодца уставился на новоприбывшую блестящими и переливчатыми, словно голубика, глазами. Лесана судорожно сглотнула и по привычке стиснула ладонью оберег, подаренный женихом. Неужели ворон, которого еще называют вестником Ходящих, почуял в ней скорую жертву?

— А ну пошел отсюда! — крикнула Айлиша и замахнулась на птицу.

Ворон лениво снялся с места, но улетел недалеко, опустился на один из столбов, откуда громко и пронзительно каркнул несколько раз, словно насмехаясь над слабой попыткой его напугать.

— Откуда они здесь? — помертвевшими голосом спросила дочка бортника.

— Не знаю. Может, куда-то летели да остановились покружить в поисках поживы?

— Чего ты так испугалась? — ободряюще потрепал трусиху по плечу Тамир. — Подумаешь, птица.

Но, несмотря на эти слова, юноша и сам был бледен.

— Хватит языками трепать, — прервал разговор подошедший Клесх.

Позади креффа стоял высокий светловолосый и светлоглазый юноша, облаченный в черную рубаху и черные же штаны.

— Фебр, выдашь им одежу, потом отведешь в баню, цирюльню и лекарскую. Затем отведешь в трапезную и проводишь в крыло для новичков, поселишь. Быстро давай. Мы и так последние приехали.

Парень коротко кивнул и поманил новоприбывших следом. Торопливо все четверо двинулись прочь со двора. Нырнули в тень высокой арки, миновали несколько каменных переходов и по длинным коридорам, освещенным лишь яркими полосками света, падающего в узкие окна, поспешили вглубь Цитадели.

Коридор круто спускался вниз. Скоро узкие маленькие оконца заменили чадящие факелы. Айлиша настороженно прислушивалась к эху шагов и шепотом недоумевала на ухо Лесане:

— В баню я еще понимаю, а в цирюльню-то зачем?

— Косы стричь, — не поворачивая головы, сухо просветил их провожатый.

— Как стричь? Мы же девки! — задохнулась от ужаса дочка бортника, а будущая целительница замерла как вкопанная.

— Вы теперь не девки, а выученицы Цитадели. Здесь нет ни девок, ни парней, мы все тут — будущие маги. А волосы в бою только помеха, — остановился старший ученик.

— Это что ж, нам еще и в портах ходить, и мыться с вами? — помертвела Лесана.

— В портах — само собой, а мыться… Ну, ежели только захочешь чтобы спинку потерли, а так — отдельные мыльни, — хохотнул парень и уже строже добавил — Давайте шевелитесь, а то в первый же день накажут. Быстро поймете, как сопли жевать.

И они снова устремились куда-то вниз. Скоро обоняние Айлиши уловило запах воды, а потом все тело ощутило подступающую удушливую влажность. Мыльня была огромной. И не имела никакого сходства с привычной девушкам баней — большая каменная зала, в которой стояли два огромных котла — с холодной и горячей (нагретой от печи) водой. Здесь же громоздились деревянные лохани, лежали на осклизлых полках черпаки и над всем этим плыл теплый, липкий пар.