– А боль?
– вспомнил отвратительное действо наказаний Лорда Гарри.
– Ради чего они все это терпят?

– Мечта, Гарри, помогает вытерпеть и не такое, - насмешливо усмехнулся Волдеморт.
– Да и, поверь мне, многие наказания внутри чистокровных семей куда хуже простого и незатейливого Круциатоса! А если ты спросишь меня, зачем это мне? То я отвечу вот что. Во-первых, мне нравится чувствовать себя вправе карать и миловать, а во-вторых, этим змеям нельзя дать и тени надежды на то, что когда я покорю Англию, меня можно будет подвинуть и посадить на трон собственного отпрыска. Они должны меня боятся, даже для них - черствых, расчетливый и знающих мои темные тайны - я должен быть полумифическим бессмертным созданием…

Поттер вздрогнул. Сейчас Волдеморт и вправду походил на божество, что, по правде, скорее привлекало Гарри, чем пугало. Но он уже не мог считать себя мерилом нормальности - ведь Гарри прекрасно видел, как дрожат взрослые, сильные волшебники при приближении к своему Лорду.

– Запоминай, Поттер, - закончил темный маг.
– Так как, если ты выживешь в предстоящей игре, тебе тоже придется ставить себя вне рамок, иначе окажешься лишь деталькой в чужом артефакте!

– В твоем?
– хмыкнул Гарри.

– В моем - естественно, - усмехается Лорд, целуя податливые губы своего пленника.
– Я не хочу, чтобы ты стал еще чьей-то игрушкой. Ведь тогда мне и вправду придется тебя убить. Прости малыш - но это проза жизни!

Где-то на болотах завыли волки.

Глава двадцать два.

* * *

Площадь Гриммо

* * *

– Ремус, что творится с Сириусом?

Тихий голос МакГонагалл заставил оборотня вздрогнуть. Он совсем не хотел говорить на эту тему, но и убегать от ответа не стоило, чтобы у нее не возникло невероятных причин болезни Блэка. Люпин понимал, что это было бы наивно - надеяться, что никто не заметит в какую страшную тень превратился жизнерадостный Мародер. И простым горем по похищенному крестнику это уже не объяснить.

– Многие заметили?
– устало бросил маг.

– Вам повезло, но нет, - пожала плечами женщина, присаживаясь на соседнее кресло.
– Единственные кто живет здесь постоянно - это семья Уизли, а они…Ну ты сам знаешь!

Профессор только махнула рукой.

– Альбус и остальные не так часто видят Сириуса, а я просто особенно пристально присматривалась к вам - мне не верилось, что вы будете сидеть сложа руки после произошедшего в Министерстве, - Миневра проговорила это тихо, но твердо.
– А уж когда сюда зачистил Аластор, я в этом окончательно убедилась. И вот, поймав Блэка, я вижу бледную тень вместо своего самого яркого ученика, больше похожую на дементора, чем на человека!

– Скажешь Альбусу?
– обреченно спросил Люпин, поглядывая на бывшего декана из-под густых бровей. Если о происходящем узнает директор, то вся их работа пойдет насмарку - Дамблдор относился к ним уже не так хорошо, как раньше. Видимо чувствовал, что оба мужчины заметно отдалились от Ордена.

– А надо?

Оборотень и волшебница обменялись напряженными взглядами. Минерва МакГонагалл смотрела на оборотня спокойно, чувствуя, что не прогадала, считая именно этого мародера самым опасным членом их компании еще со времен школы. И вовсе не потому, что тот оборотень - а потому, что готов бороться за своих до конца и при этом не терять головы. Поразительное сочетание расчетливости и звериной ярости!

– Хорошо, - наконец произнес Ремус, решая рассказать профессору об их задумке. Не все - кое о чем лучше не говорить вслух. Минерва МакГонагалл, естественно, все поймет, уж чего-чего, а знаний у этой статной женщины достаточно, но это будет тайной не произнесенной вслух.
– Мы решили сами предпринять кое-какие шаги по вызволению Гарри из плена… Из тех, что подвластны только Сириусу.

Минерва кивнула. Примерно к таким выводом пришла она и сама.

– Некромантия?
– все же решила уточнить профессор трансфигурации.

– Именно, - поджал Ремус губы. Эта женщина все же заставила его вслух признаться о практике запрещенного искусства.

– Из-за этого он такой?

– Это часть его безумия, - устало ответил Люпин. Взгляд его золотых глаз бессмысленно скользил по полкам, уставленным древними фолиантами, по пыльным креслам и магическим артефактам - он старался смотреть куда угодно, только не на необычайно умную и проницательную женщину, чтобы она не увидела боль и страх в глубине его глаз.
– Фамильного безумия. У каждого из Блэков оно проявляется по своему…

Ремус вспомнил, как ему об этом рассказывал сам Сириус. И сейчас, когда он остался с этим ужасом один на один, Люпин решил поделится этим с единственным по-настоящему честным человеком в своем окружении. Единственным, кто точно не будет ни осуждать, ни жалеть их.

– Самая знаменитая из Блэков - Беллатриса Лестрейндж. Ее безумием была кровь, - каждое слово оборотня падало в тишине комнаты как песчинки в стеклянный тубус песочных часов.
– Еще в детстве маленькая красотка-Бэлла любила смотреть за капающей кровью. Но окончательно погибла она в Первую Войну, причем, несмотря на слухи, намного позже своего решения присоединиться к Пожирателям. Это случилось в одну из аврорских проверок. Беллатриса в то время была беременна, но магов это не остановило. Сражение было жарким, и когда она вернулась в сознание, вокруг нее были только кровь… Кровь и мертвый выкидыш.