Минерва передернула плечами. Она не знала, что чета Лейстрейндж потеряла ребенка. Нет, Алиса плакалась ей о том страшном дне - у молодой женщины тогда случился настоящий нервный срыв, но никогда не рассказывал об этом.

– Тогда она и сошла с ума, - продолжил свой рассказ Ремус.
– По крайней мере, так говорила Сириусу Вальбурга при их последней встрече. У Нарциссы совсем другой порок- она обожает пламя. Огонь и взрывы - ее страсть. Но она смогла сдержать свои порывы, говорят, что Малфой-мэнор освещается только живым огнем. Андромеда сбежала из мира магии, подальше от того, что может спровоцировать ее срыв… И собирает холодное оружие.

Пора было переходить к самому главному.

– Про Регулуса Бродяга не говорил - слишком много боли доставила ему гибель брата, а сам он страдает безумием берсерка. Если Сири видит цель, то он пойдет ради ее достижения на все, да вы и сами это знаете, - махнул рукой Люпин, вспоминая все безумные проделки и вылазки любовника. МакГонагалл согласно кивнула. Из всех четырех приятелей Блэк был самым целеустремленным.
– Но в сочетании с предрасположенностью к некромантии, особенно когда ты ее активно практикуешь, это страшно. Некромантия - страшное искусство.

– Что да, то да, - кивнула Минерва. Она крайне мало слышала об этой разновидности темной магии - некромантия была запрещена так давно, что не осталось и крупиц знаний об этом. Лишь несколько семейств по всему миру имеет книги об этом искусстве, да и не стремятся говорить о них открыто

– Все мужчины их семьи становились некромантами, - продолжил Ремус.

– Только мужчины?

– Да, только мужчины. Женщины, решившие посветить себя искусству некромантии, лишаются возможности даровать жизнь. Тот, кто сроднился со смертью, перестает быть человеком. Вы же знаете, что есть мужские и женские магические отрасли?

– Конечно, - фыркнула Минерва. Это рассказывалось на всех предметах в Хогвартсе.
– Алхимия - мужская, целительство -женская профессия. Хотя это все так относительно. До высших уровней не доходят не только по половому признаку…

– Не в этом дело! Просто из-за того, что Сириус погрузился сразу в высшие уровни этого искусства, - объяснил Ремус.
– Его безумие наложилось на некую «мертвенность» и получился одержимый определенной целью некромант, который не обращает внимания ни на недостаток пищи, ни на усталость…

– Страшно, - поежилась женщина.

– Страшно, - подтвердил Люпин, прислушиваясь своим обострившимся перед полнолунием слухом к ритуалу в подвале.
– Но скоро это закончится. Очень скоро.

* * *

Запертая Башня

* * *

Гарри достал из-за книг свою законченную рунную цепочку. Вырезанные на светлом дереве символы светились темно-красным. Он активировал ее только что - и теперь, когда она действовала, размышлял над собственными ощущениями. Не было радости, не было предвкушения и надежд - просто удовлетворение от хорошо проделанной работы, как от Превосходно на эссе по трансфигурации. А ведь все это должно было быть! Он сделал шаг на пути к свободе!

– И почему я не счастлив?
– устало спросил Гарри у закатного неба, золотистыми лучами разукрасившего стены замка, придавая его суровой красоте особую изящность.

Поттеру не хотелось бы признаться в этом даже самому себе, но он уже не хотел покидать такого уютного места. И не только место привязывало его к Запертой Башне Слизерин-мэнора, но и сам лорд Волдеморт. Гарри было больно признаваться, но темный маг занял в его жизни слишком много места, и он уже не был уверен, что сможет все забыть, вернувшись в Хогвартс.

И что он хочет забывать.

За эти несколько месяцев столько всего случилось - возрождение Темного лорда, плен, боль и ненависть, насилие… Страсть, забытая магия, политика. И снова страсть, переходящая в странную, болезненную привязанность. Поттер, вновь и вновь перечитывая первые страницы дневника Ровены, был уже готов подписаться под всеми ее словами, кроме, разве что, «любви». Это было бы уже слишком. Да, определенно, слишком.

– Скучаешь?
– раздался голос Волдеморта. Гарри уже давно почувствовал, что маг здесь, но не стал спускаться в гостиную, где лорд выбирал из библиотеки Рэйвенкло пару книг. Гарри находил все больше и больше сходств между Волдемортом и Гермионой в области пламенной любви к книгам. Он так же аккуратно и ласково гладил обложки и страницы.

Странно, но Волдеморт совсем не сердился на то, что Гарри не спустился вниз, когда почувствовал магию своего тюремщика. Обычно он хотя бы намекал Поттеру на это, но сегодня лорд выглядел как-то по особенному задумчиво - он словно бы что-то искал в образе юноши, проникал прямо в его сознание. В голове Гарри что-то зашумело и он разорвал зрительный контакт, прежде чем нащупать в кармане дневник Ровены, который он по мере сил продолжал, описывая как события последних дней, так и самые интересные заклинания из шумерской книги.