– Сириус не заберет тебя к себе. Благодаря вмешательству Снейпа и Фаджа, он должен будет скрываться. А когда его официально объявят невиновным, предаст тебя. Он предпочтет симулировать собственную смерть, на долгие годы оставив тебе скорбь и чувство вины.

Улыбка на лице девушки медленно угасла. Она снова начала всхлипывать. Драко бросил Снейпу озлобленный взгляд. Он знал, насколько Гарри любит своего крестного. Или, вернее, любил - до тех пор, пока тот не примкнул к лагерю Дамблдора. Измена сильно потрясла Гарри. Но времени размышлять уже не было.

– Седрик! Не Седрика!
– Гермиона кричала, как на дыбе. Затем ее крик перешел в едва слышное бормотание.
– Это моя вина. Только моя. Я виновна, только я.

На этот раз пояснений было не надо. Прежде чем Гарри сказал хоть что-то, Драко обнял его, принимая его страдания.

– Нет, не твоя. Его убил Вольдеморт. Не ты. Безразлично, что мог говорить Дамблдор, ты не можешь быть ответственен за каждую смерть.

Бывшие школьные товарищи Гарри опустили глаза. Гермиона выпускала на волю все, что Гарри прятал. Что он не позволял узнать другим. Она открыто показывала, насколько он страдал. В Хогвартсе все думали, что он нечувствительный толстокожий человек, легко справляющийся со всем, что подкидывала ему судьба. Поэтому многие так легко осуждали его поведение, без оглядки на его истинное состояние души. Они верили не собственным сердцам, а писанине «Дневного Пророка».

Теперь они знали, что Гарри страдал так же, как и любой бы на его месте.

Но воспоминания шли чередой. С каждым новым движением, с каждым новым словом Гермионы, все более людей становились растерянными и смущенными. Они впервые заглянули за маску Героя, а потом и Проклятого Отщепенца и Убийцы.

Гермиона опять кинулась к окну, но Гарри ловко перехватил ее.
– Это уже было. Разумеется, на этот раз, здесь существенно выше, и мадам Помфри потратит все выходные, собирая тебя по кусочкам. Дамблдор постарается, чтобы никто об этом не узнал, и к понедельнику ты уже появишься на занятиях, все еще слишком слабая, чтобы противостоять слизеринцам, которые хорошенько тебя отделают. Так что, тебе не поможет и этот акт отчаяния. На Предсказаниях Трелони еще раз напророчит тебе смерть, а в ответ на твой горький смех назначит месяц отработок. А вечером твоя лучшая подруга опять потребует от тебя понимания и терпения.

Ремус глухо рычал. Перси поднял волшебную палочку, дрожащей рукой наводя ее на Гермиону. Она была виновна и требовала более жестокого наказания. Драко легко опустил его руку, улыбкой напомнив о собственной вине Перси.

Гермиона внезапно заорала и, корчась от боли, упала на пол. Гарри шагнул в сторону.

– Возьми себя в руки. Это всего лишь тренировка. Если ты не научишься делать вид, что тебе все равно, то это продлится дольше. Возможно, это бессмысленно, но таково решение Дамблдора. Успокойся, физических повреждений у тебя не останется.

Громкое «Ах!» прокатилось по залу. Многие не верили заявлению Гарри о специальных занятиях по тренировке выносливости, но Гермиона подтвердила их наличие. Многие считали, что оскорбления Гарри касались скорее несколько несдержанного профессора Снейпа, но то, что сам директор школы регулярно обкладывал ученика болевыми проклятиями, оказалось шокирующей правдой.

Гермиона вспоминала дальше. Ее лицо скривилось в горькой гримасе разочарования, она сидела на полу, скрестив ноги, с несколько отсутствующей, но отчетливо ироничной ухмылкой на лице.

– Акуна Матата, - сказала она и улыбка стала злее. Дин Томас сухо рассмеялся. Он был единственным, кто понял цитату.

– Если мир повернулся к тебе спиной, то и ты должен показать ему зад, - подтвердил его смех Гарри.

Гермиона вскочила с места и, раскинув руки, как крылья, плашмя упала на пол.
– С анимагической формой надо еще потренироваться, - апатично признал Гарри.

Снова новое воспоминание и снова всхлипывание, постепенно затихающее. Гарри помог Гермионе полусесть, опираясь на его грудь. Ее глаза прояснились и она, обернувшись, посмотрела в его глаза.
– Почему ты жив?

– Мне не позволяли умирать, - просто ответил он.

Она коротко кивнула и потеряла сознание.

..* * *

Все молчали. Потом кто-то заметил, что всхлипывания не прекратились. И вот уже многие озираются, разыскивая источник шума. Ремус тер покрасневшие глаза, но молчал. Многие из присутствующих были бледны, но хотя на их лицах и была написана скорбь, сочувствие или ярость, но они молчали. Никто из присутствующих не плакал. Никто из видимых присутствующих. У двери застыл в ожидании один из опоздавших фениксов. На поводке он держал большую черную собаку, которая плакала. Сирирус. Сириус Блэк в анимагической форме. Гарри мельком взглянул на него и обернулся к группе девушек.
– Панси и Миллисент, позаботьтесь о Гермионе. Уложите ее в кровать и оставьте сиделку. Необходимо следить, чтобы она не покончила с собой, если очнется.

– Кто-нибудь, отправьте Блэка в подземелье. Его очередь завтра.

Франция.

Гермиона медленно всплывала из волн темноты. Мягкие объятия сна манили ее в свои глубины, но она подсознательно чувствовала, что не может себе позволить спать дальше. Она попыталась поднять голову, чтобы немедленно с болезненным стоном опустить ее на подушку. Что произошло? У нее что, похмелье? Невозможно, отверг предположение кто-то внутри нее. Ты еще ни разу в жизни не напивалась. Другой голос тихо и ядовито засмеялся - Не соответствует. Помнишь, как ты напилась на Хэллоуин, поспорив с Симусом и даже выиграв? А утром тебе было так плохо, что ты пожалела, что не проиграла.