Том уже хотел было уточнить, о чем так восторженно бормочет Господин, как на столик приземлилась взъерошенная министерская сова. Она недовольно подскочила к Поттеру и, клюнув его палец, протянула лапку. Гарри отвязал письмо и буркнул:

– От Геллерта.

Пока Поттер читал и перечитывал письмо, Том скормил птице кусочек торта. Впрочем, он не отводил взгляда от стремительно побледневшего Господина.

– Что-то случилось?
– спросил он встревожено.

– Кажется, нас предали, - потрясенно пискнул Гарри.

– Что? Кто?
– изумленно воскликнул Реддл.

– Это нам и предстоит выяснить, - поджал губы Глава Темного Ордена.

Том с дрожью ощутил холод такой знакомой бездны и страсть внутренней тьмы, исходящие от юноши напротив. Зов своей хозяйки и госпожи, той, которая никогда не оставляет своих Рыцарей.

Рабастан всегда был чертовски привлекателен. И дело даже не во внешности. В конце концов, в юности они с Рудольфусом были буквально на одно лицо. В младшем, а теперь последнем, Лестрандже есть какой-то мистический шарм, притягательность, с которой могут бороться только те, кто уже нашел свою вторую половину. И источник этой притягательности никому не известен. Вроде бы ничего особенного Раби и не делает. Так же как и остальные дурачиться, убивает, выполняет приказы, иногда попадает в нелепые ситуации, после которых, естественно, чувствует себя неловко. А может быть, это странное притяжение ощущал на себе только Регулус? Младший Блек смотрел на пустую улицу за окном старого особняка на площади Гриммо, вяло вырисовывая на запотевшем стекле узоры. В комнате было душно от сильно натопленного камина. И темно, потому что Регулусу было лень встать и зажечь свечи. А палочка валялась где-то на постели. Хотелось плакать. Сегодня он ощущал себя ребенком. Собственно, он им всегда и был. О нем всегда кто-то заботился, кто-то вытаскивал из неприятностей. Сначала мама, потом Салазар. Регулус был инфантилен, он признавал это. Избалованный ребенок, решивший поиграть во взрослые игры. Гарри был старше его даже в тот день, когда они только познакомились.

А сейчас Регулус устал от всех этих интриг. Ему хотелось теплоты и спокойствия, семейной ласки. Ему хотелось иметь рядом с собой сильного, уверенного в себе мужчину. Ему хотелось, что бы Рабастан обнял его и спрятал от жестокой реальности, от борьбы. Вот только Лестрандж не пылает желанием сделать это. Регулус видел, что Рабастан флиртовал с Салазаром в Рождественский вечер... И некому обнять и защитить Регулуса от сердечной боли, причиняемой Раби, от всепоглощающей тоски.

Внизу хлопнула дверь. По лестнице простучали шаги. Сириус. Любимый старший брат. К сожалению, Сириусу нельзя рассказывать многое. Впрочем, почему бы не пожаловаться на несчастную любовь. Регулус приподнялся со своего места, собираясь пригласить Сири к себе для беседы, но старший Блек вошел в комнату сам, не дожидаясь приглашения. Выражение его лица не располагало к задушевным беседам.

– Я хочу поговорить, - резко сообщил Сириус, проходя к камину, пристально глядя на брата.
– Мне нужны откровенные ответы от тебя.

– Что ты хочешь?
– спросил младший волшебник, отрешаясь от душевных стенаний и включаясь в уже ставшую привычной игру, плетение сети над умами будущих подданных Темного Ордена.

– Я хочу знать, кому ты служишь? Ты на стороне Гарри? Или Лорда? Кого из них ты предаешь, Рег?

Регулус отвернулся от брата и мрачно уставился в окно. Конечно, он должен был рано или поздно начать задавать вопросы. Регулус открыто общался и с той и с другой стороной в войне. Люди должны попытаться выяснить, где лежат его истинные привязанности. Сириус сбежал из дома до своего шестнадцатилетия, он так и не стал Рыцарем Темного Ордена. Как объяснить бравому гриффиндорцу, бывшему Мародеру, бабнику и повесе Сириусу Блеку, что Гарри и Лорд на одной стороне, что предать их нет никакой возможности и желания.

– Гарри доверяет тебе, считает чуть ли не старшим братом! Даже ко мне он не относиться так тепло и доверительно! А ты продолжаешь болтаться с Пожирателями, - продолжал Бродяга.
– Я не настолько близорук, как ты думаешь, Рег! Я понимаю твое желание общаться с аристократами, я понимаю то, за что они борются...

– Гарри тоже понимает, - отрешенно ответил Блек младший.

Сириус замолк ненадолго, проницательно глядя на братца. Он отошел от камина и уселся в мягком кресле.

– Я догадывался, что ты воспитал его, как аристократа. Я знаю, что теперь он понимает. Я видел, что он разговаривал с Монтгомери и Забини. Кроме того, что он теперь дружит с наследником Малфоев. Но Регулус... у нас нет уверенности в том, что они не причинят ему вреда. Они служат этому змеезадому сумасшедшему, который спит и видит Гарри в могиле.

Регулус тяжело вздохнул. Он не должен был ничего рассказывать. Сириус не на их стороне. Но он на стороне Гарри. Бродяга будет биться как лев за сына Сохатого. И, кажется, вовсе не против начать эту борьбу на стороне Темного Ордена.

– Змеезадый сумасшедший, как ты изящно выразился, считает Гарри своим кузеном и последним потомком Салазара Слизерина (хотя если учитывать, что Салли в любой момент может наплодить себе еще пару десятков потомков, это становиться не очень-то существенным, - хихикнул про себя Регулус). Он на Поттера ненадышиться. Не говоря уж о том, что с легкой руки твоего крестника, он уже давненько не змеезадый, а вполне даже привлекательный молодой человек.

– Это так, Регулус?
– холодным голосом переспросил Сириус, выпрямившись в своем кресле, будто штырь проглотил, игнорируя факт изменения лордовской внешности, сосредотачиваясь на главном..
– Гарри принял сторону Лорда?

– Да! Ему это предлагалось еще с 11 лет, Сириус. Раньше он всегда отказывался: Гарри не трус. Не думай, что он оставил свет, как только Лорд возродился, не обвиняй его в том, что он сбежал из дома тем летом. Когда мы с ним встретились, он был полон желания уничтожить убийцу своих родителей. Но прошлой осенью произошло кое-что, что изменило его приоритеты.

– И что же это?
– все так же холодно спросил старший мужчина, прищурив глаза.

– Это не моя тайна, - насмешливо ответил Регулус, пожимая плечами.

– Ладно, предположим, Гарри перешел на сторону Лорда, но что заставляет тебя думать, что Сам-Знаешь-Кто не предаст моего крестника в любой момент? Не повернется и не ударит его ножом в спину?

Младший брат страдальчески скривился. Как же надоели все эти недомолвки и лавирование между ложью и правдой.

– Он не может!
– воскликнул он, вскакивая и раздраженно проводя руками по своим волосам.
– Никто из нас не может, Сириус! Твой крестник выше нас!