Разумеется, конверт опять не дал никаких зацепок - кем бы ни был похититель, идиотом он не являлся. Внутри на этот раз лежал кусочек окровавленной кожи, при виде которого Гарри онемел. Белоснежную кожу Драко он узнал бы даже в таком состоянии.

– Плохо дело… - пробормотал Снейп сквозь зубы, поколдовав над кусочком.

Гриффиндорец не реагировал. У него отшибло все пять чувств и самую способность мыслить хоть как-то.

– Кровь попала на кожу до того, как её отрезали. Судя по всему, это кусочек с лица - щека, ближе к скуле. Кровь и кожа принадлежат именно Драко - так что же с ним делали, чтобы кровь попала сюда? Надо полагать, били или что-то в этом роде… Поттер, Вы живы?

Молчание.

Резкий звук пощёчины прорвался сквозь тишину лаборатории. Гарри вздрогнул и посмотрел на зельевара с проблеском осмысленного чувства - удивления.

– Соберитесь, Поттер!
– сквозь зубы процедил Снейп.
– От того, что Вы превращаетесь в растение, Драко не станет лучше. Очнитесь!

– Зачем?
– почти беззвучно прошелестел брюнет.
– Что я могу сделать?

– Хотя бы не становиться жалеющим себя куском дерьма в тот самый момент, когда Драко нуждается в Вашей помощи!

Грубовато, но по сути верно.

Гриффиндорец глубоко вздохнул.

– У Вас есть хоть какие-нибудь идеи?
– неестественно спокойно спросил он.

Снейп присел на край стола и задумался.

– Традиционная магия бессильна, Поттер. Может быть, пригодились бы родовые секреты, но в них я не разбираюсь. По традиции, все наследники чистокровных семей обучаются большому количеству ритуалов, связанных с магией крови. Я не чистокровный и уж тем более не глава рода, секреты же эти передаются от отца к сыну.

– А… Люциус мог бы что-нибудь сделать?
– «бывший глава рода в наличии имеется… и даже если он бывший, это не значит, что кровь Малфоев куда-то утекла из его жил или он всё взял и забыл!».

– Не знаю, - пожал плечами Снейп.
– Об этом нужно спрашивать его самого.

– Так давайте спросим, - предложил Гарри.

«И пусть Дамблдор говорит, что хочет. Я никому ничего не обещал насчёт хранения тайн, а уж что там он себе подразумевал, когда привёл меня к Люциусу - это глубоко его личное дело». Ни малейших угрызений совести Гарри не испытывал.

Снейп чуть заметно вздрогнул.

– Поттер, Вы уверены?

– Об этом я подумаю, когда с Драко всё будет в порядке!
– рявкнул гриффиндорец, потеряв терпение.
– Так вы идёте или как?

– У Вас начинает вырабатываться командный голос, Поттер, - усмехнулся Снейп, выпрямляясь.
– Конечно, иду. Сто лет не видел старину Люци.

Гарри ухватил Снейпа за запястье и аппарировал прямо в комнату Люциуса.

Малфой-старший был при полном параде, как всегда, и читал какую-то книгу, сидя за столом.

– Добрый день, мистер Поттер. Здравствуй, Северус, - Люциус не казался ни удивлённым, ни рассерженным, ни насторожённым. Обычное ледяное владение собой, которому, в идеале, должен был научиться и Гарри.

– Добрый-день-мистер-Малфой, - скороговоркой выпалил Гарри.
– Вы можете вспомнить что-нибудь из магии крови, чтобы помочь Драко?

Глава 7

Сон Драко походил больше на обморочное забытье, тёмное и душное. Блондин неохотно возвращался к сознанию, разлепляя мокрые ресницы и тяжёлые, набухшие от слёз веки. Он бы и не вернулся - по крайней мере, в ближайшее время - но ведро ледяной воды, вылитое на голову, приведёт в чувство кого угодно.

– Долго спишь, - сообщил ему Лауз вместо «Доброе утро» или хотя бы «Добрый день». Драко обессиленно прикрыл глаза, прекрасно понимая, что это страусиная мера. Кошмар продолжался, и просвета в конце тоннеля видно не было, хоть режь.

– Оденься. Или хочешь продолжения?
– на голый живот Драко шлёпнулась та же самая одежда.

Блондин вздрогнул и поставил рекорд по скоростному одеванию, несмотря на тянущую режущую боль пониже спины и ощущение жестокого огня в колене. Одежда была вычищена заклинанием и им же починена; сам Драко по-прежнему был испачкан в собственных крови и холодном поту и чужой сперме.

Ножницы щёлкнули над ухом - Драко скосил глаза и увидел, как от его всклокоченной головы отделяется прядка.

– Зачем это?
– разомкнул он губы.

– Пригодится, - бросил Лауз и опустил прядку в конверт.

– Это предназначено Гарри?
– прозорливо уточнил Драко.

– Ты догадлив, мальчик мой, - при этих словах блондина пробрала дрожь. «Мой мальчик» было излюбленным обращением Альбуса Дамблдора; Лауз казался злой пародией, карикатурой на собственного отца.
– Пей-ка.