– Да… а ты не уверен? Ты не узнаешь меня?
– в светящихся глазах рыбкой плеснулась тревога.

– Тебя - узнаю, - поспешил успокоить его Драко.
– А Вас, сэр, нет, - слизеринец искоса взглянул на того, кто спросил, как он себя чувствует.

– Я - твой крёстный, Драко, - несколько нервно сказал тот, кого Драко назвал «сэр».
– Ты всегда звал меня Северусом.

– Северус, - повторил Драко. Пробиться сквозь пелену амнезии было невозможно; проще было заблудиться в ней окончательно.
– Простите, сэр, но я не помню.

– А что помнишь? Меня, а кого ещё? Люциуса? Нарциссу? Дамблдора? Крэбба? Гойла? Вольдеморта?
– допытывался обеспокоенный Гарри.

«Опять он из-за меня волнуется… как же мне его успокоить? Наверняка он беспокоился все эти две недели…»

– Никого, - сокрушённо покачал головой блондин. Он бы солгал, что помнит, понимая, что это обрадовало бы Поттера, но ведь простейшая проверка, элементарный вопрос выявит ложь.
– Это плохо? Я расстроил тебя?

«Раз я ничего не помню, с меня взятки гладки. Могу в кои-то веки не думать, что спрашиваю».

– Нет, Драко… то есть, да, я расстроен, но ты ни в чём не виноват, - от полноты чувств Гарри порывисто схватил блондина за руку.

Ледяные иголочки страха прошили Драко от макушки до пяток. Паника захлестнула, накрыла с головой, топя под собой всё, что было, есть и будет. Он отпрянул от Гарри, выдёргивая руку, и забился в угол кровати, дрожа.

– Драко?
– встревоженно подал голос Гарри и с сомнением посмотрел на свою ладонь.

Тот, кто назвался Северусом, вздохнул.

– Поттер, включите же мозги, - с преувеличенной вежливостью предложил он.
– Если Драко был неоднократно изнасилован и потерял значительную часть памяти, то вполне естественно, если он будет шарахаться от любых прикосновений. Вспомните себя тем Рождеством, в конце концов.

Гарри странно побледнел, потом покраснел и сжал губы. При этом кулаки его были стиснуты так, что из-под врезавшихся в кожу ногтей текла кровь, глаза сверкали, как стробоскоп… неважно, что Драко в упор не помнил, что это за штука и от кого он о ней слышал.

– Драко, - преувеличенно спокойно спросил Гарри, - ты помнишь, где ты был и с кем последние две недели?

Слизеринец сделал несколько глубоких вдохов и выдохов.

– Я не знаю, где это было. Меня там держал… я забыл, как его зовут. Я помню, что у него голубые глаза и он пахнет полынной настойкой с кровью пикси - той самой, которую используют для антистатического эффекта.

Гарри и Северус переглянулись.

– Драко, - сказал на этот раз Северус, - ты помнишь что-нибудь о Зельях?

– Я помню много о Зельях, - проверка собственной памяти заняла у Драко не менее минуты, но его не торопили с ответом.
– Это даже больше, чем я могу перечислить за один раз.

– Это хорошо, - ободряюще сказал Северус и вполголоса обратился к Поттеру, полагая, очевидно, что Драко не услышит:

– Как видно, он помнит только о том, что было для него наиболее важным в жизни. Это Вы и Зелья.

– Думаете?
– протянул Поттер с сомнением и повернулся к Драко:

– Драко, милый, что ты помнишь обо мне?

– Ты - Гарри. Гарри Поттер, - высказал Драко то, в чём был твёрдо уверен.
– Ты красив, как бог, и я люблю тебя больше жизни. Я помню, как ты улыбаешься, раздражаешься, смеёшься, плачешь, пишешь, читаешь, мечтаешь… помню, как ты выглядишь, когда спишь и как, когда на людях.

Щёки Поттера покрылись совершенно очаровательным румянцем, но голос звучал твёрдо:

– А ты помнишь что-нибудь…хм-м, материальное? Что я люблю есть, какая моя одежда у меня любимая, чем я знаменит, хорошо ли я играю в квиддич?

– Нет, - огорчённо сказал Драко.
– А ты знаменит? И что такое квиддич?

– Это… неважно, - поспешно сказал Гарри, поймав от Северуса предупреждающий взгляд. Надо полагать, этот человек не одобрял отступления от темы в виде объяснения, что значит странное слово «квиддич».
– А что ты помнишь… ну, о той же полынной настойке?

– Она состоит из настоя корней и листьев полыни, вытяжки из мяты и основана как таковая на крови пикси, являющейся мощным отталкивающим средством. Некоторые считают также необходимым нейтрализовать возможную аллергию на компоненты, в связи с чем добавляют успокаивающий элемент, варьирующийся от рецепта к рецепту; это может быть как что-то экзотическое, наподобие желчи носорога, смешанной с соком манго, так и обычное зелье против аллергии в самом слабом своём варианте - в сильном оно разрывает связи между мятой и кровью пикси, это очень нестабильное соединение. Вообще же для связующего эффекта на стадии закладки в кровь пикси мяты и полыни добавляется масло из лепестков эдельвейса - ровно три капли, чтобы готовая настойка не прилипала к одежде. Обычно полынь для неё собирают летом, непременно до солнцестояния, на закате или рассвете, и ни в коем случае не сушат - эфирные масла полыни чрезвычайно летучи… - Драко извлекал информацию из памяти не очень-то ровными, но довольно большими кусками и готов был рассказывать о полынной настойке не меньше часа подряд, если только это могло обрадовать Гарри или хоть как-то помочь ему.

– Достаточно, Драко, спасибо, - оборвал его Северус, видя, что Гарри находится в некотором состоянии шока.

– Как ты всё это запомнил когда-то?
– потрясённо спросил Поттер.

– Это просто, - Драко робко взглянул на Гарри.
– Ты… не сердишься на меня?

– Мерлин, Драко, почему я должен на тебя сердиться?
– опешил брюнет.

– Наверное, я опять расстроил тебя…

– Что значит «опять»?

– Когда я был… ну там… он говорил, что раз я здесь, это тебя деморализует и обессилит. Я подумал, если это так на тебя действует, значит, ты расстроен из-за меня. И теперь, когда ты знаешь, что со мной всё в порядке, ты снова не в своей тарелке, и я в этом виноват. Так не сердишься?