– Accio!

Конспекты сами слетелись в их руки. Тест закончился вполне благополучно - конечно, на «превосходно» они не рассчитывали, но никак уж не меньше «выше ожидаемого»!

Гермиона же не разделяла их мнения на тот счёт, что всё было хорошо и мир наконец наполнился гармонией, и стоило Гриффиндорскому Трио выйти из кабинета, как она возмущенно раскрыла рот:

– Гарри! Рон!..

Гарри беспомощно посмотрел на Рона. Если Гермиона Грэйнджер вознамерилась прочитать лекцию на тему важности учёбы, это неотвратимо, как горная лавина. На лице Рона промелькнуло какое-то странное выражение, и он шагнул к Гермионе, обрывая её тираду поцелуем. «Давно было пора», - подумал Гарри и зааплодировал. Его поддержали все сокурсники, кто хоть раз списывал у Гермионы Грэйнджер.

Это было прекрасно - то, что двое его лучших друзей разобрались со своими чувствами. Рону порой даже удавалось отвлечь подругу от маниакального влечения к книгам и летописи рода Поттеров. Гарри пробовал читать и сам - но почерки у его предков были такими, что впору было считать их специальными шифрами, эти почерки. К тому же все бумажки были давно и безнадёжно перепутаны, так что их нужно было сперва рассортировать по хронологии. А за это Гарри не взялся бы (бумаги за три с половиной тысячи лет!!), даже если бы ему пообещали зачёт по зельям, для которого ничего не нужно было делать.

Но чувства, как оказалось, отнимают у людей чертовски много времени. И на Гарри у Гермионы с Роном его оставалось очень мало. Естественно, что Гарри стал проводить больше времени с Артуром Стелом. Тем более что последний охотно помогал Гарри с Арифмантикой и совсем не возражал как-то раз сходить вместе в Хогсмид. Там, завидев самозабвенно целующихся Святослава и Драко, Гарри поперхнулся сливочным пивом. Когда их руки стали забираться под мантии, Гарри не выдержал (хотя какое ему, собственно, дело?) и выволок Артура за собой из «Трёх мётел». Они долго гуляли по деревне, земля которой уже промёрзла насквозь и вот-вот должна была покрыться снегом, и говорили о каких-то незначительных вещах, Гарри даже особо не вникал в этот разговор, главным было чувство покоя, укачивавшего все смятения и мучения гриффиндорца в мягких объятиях. Он даже спросил у Артура, не было ли у него в роду сирен. Стел рассмеялся и сказал, что не было. Гарри рассмеялся в ответ и поскользнулся на скованной первым ледком луже. Артур успел подхватить его.

– Ты как? Ты в порядке?

– Да, Артур. Я даже не ушибся, - гриффиндорец благодарно улыбнулся однокурснику. Тот улыбнулся в ответ и не спешил выпускать Гарри из объятий. И Гарри поступил так, как, ему показалось, было правильным - положил руки на плечи Артура и легонько поцеловал.

Он ожидал, что Артур отскочит с воплем «Я натурал!!», отшатнётся или просто предложит продолжить прогулку, как было. Но Стел неожиданно сам захватил инициативу в поцелуе, исследуя языком рот Гарри, нежно касаясь и страстно нападая и вызывая в гриффиндорце такие ощущения, которых никогда не было прежде. Ноги стали ватными, а кровь стремительно отхлынула от щёк, направившись в место пониже пояса.

– Артур… - выдохнул Гарри хрипло.

– Ммм?

– Ты просто ПОТРЯСАЮЩЕ целуешься…

– Ты тоже, Гарри, - Артур почти промурлыкал его имя, на французский манер картавя двойное «р».

Гарри вместо ответа нерешительно коснулся губами шеи Стела. Его кожа оказалась горьковатой на вкус, как травяной чай, и Гарри, не сдержавшись, с силой втянул губами эту восхитительную золотистую кожу, оставляя красный след.

– О-о, Гарри… а у тебя в роду не было вампиров?
– подняв голову, Гарри узрел лукавую улыбку Артура и, не раздумывая, потянулся поцеловать её.

Нельзя сказать, чтобы он был до одури счастлив. Но он купался в волнах покоя и лёгкости, и было так бездумно-здорово быть с тем, с кем тебя не связывает ни многолетняя вражда, ни такая же дружба, с кем ты увиделся впервые месяц назад, и кто воспринимает тебя таким, какой ты есть, ничего не требуя и не заставляя подстраиваться под себя одним своим существованием. Это было так хорошо, что Гарри почти без проблем дожил до матча с Хаффлпаффом.

Глава 7.

Ни одной ночи не проходило без кошмаров. Гарри снилась всякая муть вроде озёр крови, которая казалась ему его собственной - хотя столько крови в его организме просто не поместилось бы, чьего-то зловещего хохота, чьего-то ещё шёпота «Идиот, идиот, идиот, ты сделал самую большую ошибку в своей никчёмной жизни…», мёртвых Рона, Гермионы, Артура и, как ни досадно признавать, Драко - ну, это подсознательные страхи за близких и/или дорогих, луча Авады Кедавры и почему-то отметки «отвратительно» на листе, где значилось сверху большими буквами: «ТРИТОН по Зельеварению». Уж последнее было как раз прогнозируемо: Снейп со дня появления ещё тех статей, где говорилось о признании Малфоя, стал терроризировать Гарри хуже, чем во все предыдущие шесть лет. Если бы не помощь Святослава, с которым Гарри остался во вполне корректных отношениях, Снейп бы, наверное, просто загрыз Героя Магического Мира прямо у его собственного котла. Какой чай, какие серьёзные разговоры! Порой Гарри казалось, что Снейп тренирует на нём технику убиения взглядом и до полного успеха мастеру зелий осталось совсем чуть-чуть.

Кошмары не давали спать, Гарри просыпался посреди ночи и не мог больше сомкнуть глаз. Вследствие чего он потерял аппетит и приобрёл тёмные круги под глазами. То и дело на уроках его клонило в сон, на трапезах в Большом зале он клевал носом и разок окунул таким образом лицо в кисло-сладкий соус. Его состояние было замечено только Артуром: у Рона и Гермионы мерцали в глазах сердечки, обращённые исключительно друг к другу. Друзья даже восприняли новость о его отношениях с Артуром индифферентно, будучи занятыми своим романом. Артур же, со смешинками в глазах, собственноручно обтёр его лицо салфеткой и осведомился:

– Гарри, солнце, что происходит? Ты по ночам бегаешь марафон вокруг зАмка?

– Нет, Арти, - фыркнул Гарри.
– Мне снятся кошмары, и я сплю максимум половину ночи.

– Может, попросишь в лазарете зелья сна без сновидений?

– Оно вызывает привыкание, - вздохнул Гарри.
– К тому же мне его всё равно не дадут - они считают, это особенные кошмары, связанные с Вольдемортом - я тебе про такие рассказывал. А это просто сны. Но плохие.

Артур помолчал и осторожно предложил: