– Я реалист, в отличие от тебя.

– А мы не привыкли отступать, в отличие от тебя, - не сдержался от подковырки Рон.

* * *

Экстренная эвакуация беглецов поневоле и сопровождающего их «мирного населения» прошла как по нотам и заняла от силы часа. Компания благополучно ускользнула из-под самого носа незадачливых наблюдателей и выгрузилась из мебельного фургона возле загородного дома с ухоженным парком и небольшой конюшней, где их встречал Алекс.

– Будьте как дома, - сказал он.
– Весь второй этаж в нашем полном распоряжении.

– Как тебе удалось организовать все так быстро?
– поинтересовался Кристиан.

– Я профессионал, - пожал плечами Алекс.

– Что это за дом?

– Загородная вилла одного бывшего клиента.

– Он тоже многим тебе обязан?

– Можно сказать, что он обязан мне жизнью

Любопытно глазеющий по сторонам народ быстро разбрелся по комнатам, благо загородный дом был достаточно большой, чтобы никто никому не мешал. Стоит ли акцентировать внимание на том, что Ливия и Рон по ошибке, не иначе, заняли одну комнату на двоих. Гарри и Драко последовали их примеру, и даже Гермиона и Алекс не стали исключением.

К счастью, проблема с поиском Анри отпала сама собой.

Он позвонил Николь сам, узнал от нее основные новости дня и пообещал прибыть по новому адресу вскоре после полуночи.

И снова, как и несколько дней назад, каждый убивал время в меру своих способностей.

Кристиан, недосыпавший две ночи подряд, завалился спать.

Николь оккупировала уютное кресло в гостиной и терзала дистанционное управление

телевизора, надеясь частыми нажатиями кнопок ввергнуть телевизор в коллапс( именно такое определение ее действиям дал Кристиан ).

Рон и Лив решили обследовать сад.

Драко захотел поближе взглянуть на конюшню, само собой, Гарри увязался следом.

Гермиона бросила сумку в облюбованной комнате и решила немного побродить по парку.

Она уже выходил, когда столкнулась в дверях с Алексом.

– Ты куда?
– удивилась она.

– Сюда, - последовал невозмутимый ответ.

– Зачем?

– Затем.

– Логично, - пожала плечами Гермиона.
– И все-таки?

– Если мне не изменяет память, ты осталась мне кое-что должна.

– Я?
– изумилась Гермиона.

– Ты!
– решительно подтвердил Алекс.
– Вчера ночью ты самым наглым образом заснула в самый разгар.

– Разгар чего?
– поинтересовалась Гермиона.

– Эх, если бы знать, - последовавший за этим признанием непритворно горестный вздох сделал бы честь самому именитому актеру театра «Глобус».
– Ты заснула на самом интересном месте.

– Интересном для кого?

– Хотелось бы верить, что для обоих.

– Хм… - она сделала вид, что задумалась.
– До вечера ты подождать не можешь?

– До самого вечера?
– картинно ужаснулся Алекс.
– А у вас что, не принято заниматься этим днем?

– У кого у вас?

– У волшебников. Ты ведь волшебница?

– Ведьма, - поправила Гермиона.

– Я не про твой характер спрашиваю, а про профессиональную принадлежность.

– В моем случае эти две ипостаси совпали.

– Ух ты, никогда не целовал ведьму!
– восхитился Алекс, - Кстати, вчера я даже не представлял, с кем связался, поэтому вчера не считается.

– Что не считается?

– Ни-че-го. Придется начинать сначала.

– С самого?
– уточнила Гермиона с утрированным ужасом.

– Почти, - отозвался Алекс, прижимая ее к стене. Близость податливого тела Гермионы сводила его с ума.

– А поговорить?
– улыбнулась девушка.

– Что?
– с трудом вынырнул в реальность Алекс.

– Должна же быть у тебя в словарном запасе хоть пара ласковых слов.

– Кошечка, - послушно выдохнул Алекс, проводя губами по ее шее.

– Кошечка, - так же шепотом повторила за ним Гермиона.

– Саблезубая… - тон Алекса оставался таким же расслабленно томным, и поэтому до Гермионы не сразу дошел смысл его слов.

– Саблезубая, - эхом повторила она и встрепенулась: - Чтооо?

– Шшшш…

Рыжие волосы лезли Алексу в нос, щекотали щеку и очень приятно пахли.

Он впился жадным поцелуем в губы Гермионы, в последний момент успевая увидеть изумление в широко распахнутых глазах.

Гермиона обняла его за шею. Алекс прижимался к ней всем телом, теснее и теснее, не переставая целовать, запускал руки под свитер Гермионы. Ее гладкая кожа казалась на ощупь такой горячей, что почти обжигала ладони, тугая пружина желания скручивало внутренности, сбивая дыхание и суживая окружающий мир до простого, как сама жизнь, «здесь и сейчас».