Недоумок. Чертов везучий недоумок. Слава Мерлину.

Он незаметно погладил пальцы Поттера своими и убрал руку.

– Отдыхайте.

Брэнстоун смотрела на него с восторгом. Драко коротко усмехнулся.

– Следите за ним, Элеонора. Продолжайте инфузию, через полчаса, если показатели не ухудшатся, снимите Relaxio. Я пока отойду. При любых изменениях срочно вызывайте меня.

– Конечно, сэр.

Малфой бросил последний взгляд на Гарри и вернулся ко второму больному. Он отметил положительную динамику, дал указания медиведьме и, велев Пьюси осмотреть третьего аврора - того, что блевал в коридоре под присмотром Боунса, вышел из палаты. Внутри все кипело, он почти физически ощущал, как надпочечники бешено выделяют в кровь адреналин - так было почти всегда после удачно проведенной реанимации. Прямо на выходе из палаты он угодил в вопящую толпу. Многочисленные ладони забарабанили по плечам, ему пожимали руки и орали прямо в лицо что-то непонятное, но весьма жизнеутверждающее. Драко поморщился - о, этот раздражающий гриффиндорский энтузиазм! Он давно не имел никаких иллюзий по поводу благодарности близких: потеряй он больного, они бы с таким же воодушевлением заавадили его прямо на месте. Внезапно авроры расступились, и к Малфою подошла седая ведьма, та, что убрала с отделения своего нервного коллегу.

– Целитель Малфой. Я - Гестия Джонс. От лица Британского Аврората я выражаю вам сердечную благодарность за ваш самоотверженный труд. Огромное вам спасибо, целитель. Министр Шеклбот уже поставлен в известность.

Драко усмехнулся.

– Спасибо.
– И, не удержавшись, добавил: - Лучшей благодарностью, аврор Джонс, стало бы то, что Министерство прекратило бы ежегодно сокращать дотации на медицинские цели. Можете передать это министру.

Аврорша хмыкнула.

– Можете сделать это сами. Вон он идет.

Малфой повернулся. По коридору к нему медленно и величественно, как оживший собор Святого Павла, приближалась огромная фигура, сопровождаемая двумя охранниками в синей министерской форме.

Кингсли Шеклбот подошел к Драко почти вплотную и протянул ему руку.

– Целитель Малфой.

– Министр Шеклболт.

Ладонь Малфоя утонула в гигантской черной лапище, пальцы слиплись от крепкого пожатия.

– Огромное спасибо.

– Это моя работа, министр.

– Конечно. Но это много значит для нас. Очень много, целитель Малфой.

Шеклболт четко выделил его фамилию. Драко плотно сжал губы. Похоже, он только что получил окончательную индульгенцию - за Астрономическую башню, за Круциатусы под руководством Кэрроу, за... за все. Никакого облегчения он не испытывал. Просто странную глухую тоску.

– Как сейчас мистер Поттер?

– Стабилен.

– Можно его увидеть?

– Не думаю, - он почти открыто наслаждался ситуацией.
– Подождите часок, министр. Вы же сами понимаете, после таких повреждений...

Большие черные, навыкате, глаза посмотрели на него с острой проницательностью.

– Что ж. Разумеется, я подожду.

Внезапно на Драко навалилась усталость.

– Хорошо. Причард, проводите министра в ординаторскую.

– Да, сэр, - медиведьма, раздуваясь от гордости, подошла поближе.

Порадуйся напоследок. Завтра же тебя не будет в моем отделении, тупоумная горгулья.

– Прошу меня извинить, министр. Пациенты ждут.

– Конечно, целитель. Не смею задерживать.

Малфой вышел из отделения и аппарировал на первый этаж.

...Следующие два часа он провел, осматривая пострадавших в «травме». Хиггс неплохо справилась с работой, состояние всех пациентов уже приближалось к удовлетворительному. Проверив все назначения, Драко вернулся к себе и сразу же заглянул в «интенсивку». Палата была пуста, а Брэнстоун сообщила ему, что пациенты уже переведены: молодой аврор в обычную, а Поттер, разумеется, в VIP. Он зашел к мальчишке, проверил его состояние, равнодушно выслушал сбивчивые благодарности и направился в дальний конец коридора - туда, где в тишине и покое располагалась комфортабельная палата для особо важных пациентов.

Резная дубовая дверь была приоткрыта. Уже подходя к ней, Малфой услышал негромкие голоса: низкий баритон Шеклбота и все еще хрипловатый - сказывалось действие паров тритоновой крови - Поттера. В первую минуту он просто хотел зайти внутрь, но натура истинного слизеринца требовала иного, и, бесшумно подойдя к палате, Малфой остановился и прислушался.

– Мои распоряжения ничто для вас, Главный аврор?

– Я этого не говорил. Но я работал по этой группе полгода. Неужели...
– Поттер тяжело закашлялся и послышалось звяканье стекла - видимо, министр наливал своему подчиненному воды. Драко уже протянул ладонь к дверной ручке, как вдруг... Голос Шеклболта изменился, налился странным мягким теплом.

– Ты не должен был так поступать… малыш, - последнее слово ухнуло в подкорку Малфоя как тяжелый камень на дно колодца. То, как оно было произнесено… это было не просто дружеское участие. В нем были воспоминания.

Малфой застыл у стены, как змея в траве. Злой демон школьных лет - тот самый, что заставлял когда-то внимательно ловить в коридорах Хога отголоски разговоров Золотого гриффиндорского трио - мешал ему отойти от дверей палаты.

– Кинг… - Драко вздрогнул, - я должен был поступить именно так. Это мое, черт возьми, мое личное дело! Уж кто-кто - а ты это понимаешь, как никто другой.

Пауза. В дрожащей тишине Малфой бесшумно отлепился от стены и заглянул в узкую пасть приоткрытой двери. Он до боли стиснул кулаки. Министр сидел у постели Гарри и сжимал в своих черных клешнях смуглую ладонь - ту самую, которая еще вчера вечером ласкала член Драко...

– Ты никогда не изменишься, верно, Гарри?
– рокочущее «р-р-р» прокатилось по нервам Малфоя огненной волной бешенства.

– Никогда.

– Что ж, - в баритоне Кингсли Шеклболта отчетливо загудели низкие грозовые ноты, - в таком случае, мне придется использовать другие средства.