– Не глупи, Паркинсон!

– Я выжгу ему последние мозги, слышишь, Поттер? Те, которые ты из него еще не вытрахал! Палочку на пол, или, Морганой клянусь, будешь собирать его голову по кускам!! Мне терять нечего!

– Пэнси!

– Да пошли вы все!
– истошно завизжала она, и Драко почувствовал, как ее рука стискивает его горло с силой стального обруча, пережимая вместе с воздухом беззвучный крик. Перед глазами заплясали клиновидные огненные пятна, все тело обдало чудовищным жаром, в памяти вдруг всплыло искаженное страхом лицо Гарри, который протягивал вперед покрытую копотью руку - там, в Выручай-комнате, двадцать лет назад... И сквозь горячее марево боли он увидел вспышку такого же страха в суженных яростью зеленых глазах, устремленных ему в лицо.

– Стой, Пэнси, сдаюсь!
– рявкнул Поттер.
– Сдаюсь, смотри, - он уронил к ногам палочку и вытянул вперед руки с пустыми ладонями.
– Видишь? Отпусти его. Тише, тише...

– Отлично. Прощай, шрамоголовый, - Паркинсон вскинула палочку вверх, отталкивая Драко в сторону. Удавка на горле лопнула; в легкие, словно разрывая их на части, ударила струя свежего воздуха. Малфой упал, захлебываясь кашлем и отчаянием, пытаясь сквозь кляп заклинания прокричать-прошептать: «Не смей...», - и в этот момент откуда-то из-под поттеровского локтя стремительно и беззвучно вылетела длинная серая тень.

Пэнси дико закричала. Огромный волк преодолел кухню одним прыжком, сшиб ее на пол и сомкнул челюсти на тонком предплечье. Раздался влажный хруст, второй вопль - палочка выпала из пальцев Паркинсон и, повинуясь резкому поттеровскому «Экспеллиармус!», влетела прямо в ладонь аврора.

– Ступефай!
– почти без паузы. Пэнси застыла.

Волк медленно выпустил руку женщины, из которой широкой лентой стекала кровь. Теперь он стоял над закаменевшим телом, шкура на его загривке нервно подергивалась, а в шафрановых глазах отражалось почти человеческое торжество.

«Оборотень… - вяло подумал Драко.
– Да нет, быть не может… до полнолуния еще недели две. Что ж это за тварь?»

Словно отвечая на незаданный вопрос, волк встрепенулся, по встопорщенной шерсти прошла мутная рябь, и на месте животного появился высокий кареглазый парень в аврорской форме.

– Молодец, - негромко сказал Поттер, не отводя тяжелого взгляда от неподвижно лежащей Пэнси.
– Можно было, конечно, и секунд на тридцать пораньше... но все равно молодец. Получишь благодарность… с занесением.

– Рад стараться, крестный, - ответил парень, сверкнув в довольной улыбке волчьими клыками.

Его растрепанные волосы медленно меняли свой грязно-серый цвет, наливаясь густой ядовитой розовостью.

Поттер призвал с пола палочку и быстро обернулся к Драко.

– Фините Инкантатем!

Горло взорвалось режущей болью, и одновременно с этим все тело закололо множеством крошечных иголочек: веревки, скручивавшие Драко, медленно сползли на пол. Он судорожно закашлялся, пытаясь трясущейся рукой опереться о пол. Поттер быстрыми шагами подошел к нему, подхватил и усадил на стул. Зеленые глаза, тонущие в лиловатых тенях, смотрели в лицо Драко напряженно и внимательно.

– Как ты?

– Нормально...
– прохрипел Малфой и, завидев, что Поттер направляет палочку ему в ухо, торопливо оттолкнул его руку.
– Нет! Я сам.

– Уверен, что получится?

– Уверен, - он вытащил из кармана палочку, с трудом поднес ее к голове и наложил исцеляющие чары. Острая боль в ухе унялась почти сразу же, Малфой выпрямился на стуле и вновь закашлялся, но уже не так резко. Скованные заклинанием связки медленно расправлялись, и в горле першило заметно слабее.

– Тед, воды!
– резко приказал Поттер, не спуская с Драко внимательного взгляда.

Его крестник поднялся, прохрустел ботинками по устилающему пол стеклянному крошеву и заглянул в буфет. Покопавшись там и не найдя ничего подходящего, он наклонился, выбрал из разбитой посуды треснувший стакан, восстановил его Репаро и отошел к раковине. Струя воды зашелестела по мрамору мойки, а Тед Люпин обернулся к Поттеру и вновь улыбнулся - теперь уже сочувственно.

– Надо же, как эта стерва разошлась... Жалко - тут, наверное, было очень уютно. А теперь Репаро не оберешься…

– Нет, Тедди, - спокойно ответил Поттер, - я не собираюсь склеивать разбитое.

Крупный осколок чашки с уцелевшей зеленой змеиной мордочкой жалобно хрупнул под его тяжелым сапогом и рассыпался в пыль.

Эпилог.

С самого первого дня работы Малфой терпеть не мог пятый этаж госпиталя: отделение порчетерапии с его ветхими лестницами, старыми, на редкость приставучими портретами и мрачными интерьерами нагоняло на него тоску. Без особой нужды он старался здесь не появляться. И сейчас, стоя в длинной кишкообразной палате для безнадежных больных, Драко думал только о том, как бы побыстрее закончить здесь и вернуться к себе.