Драко, смотревший на все происходящее с замиранием сердца, тихо охнул. Последние события, с одной стороны, вселили в него надежду на то, что Блэк сможет спастись, но с другой стороны, слишком большое количество совпадений между Дэниелом и Поттером не давали ему покоя - он все равно отказывался верить в то, что уже было очевидным для всех.

Люциус скривил губы в попытке изобразить усмешку, вызванную бесполезными действиями Блэка, но в следующий момент увидел, как на пол упали разорванные веревки, а брюнет наставил на него ладонь правой руки.

– Я ценю твою жертву, Поттер, - с издевкой произнес Люциус.
– Петрификус.

– Ступефай!
– перебил его Дэниел.

Малфой отлетел назад, ударившись о колонну, но удержался на ногах. Его лицо исказила гримаса ненависти, а руки в гневе сжали трость, так что и без того бледные пальцы побелели еще больше.

– Да как ты смеешь, щенок!
– воскликнул он.
– Круцио!

Блэк с большим усилием, но все-таки в последний момент смог увернуться от заклинания.

– Авада Кедавра!
– разъяренно выкрикнул Люциус.

– Нет!
– почти одновременно с ним воскликнул Снейп.

Драко же не мог издать ни звука, словно кто-то наложил на него заклинание немоты, поэтому смотрел на все происходящее до предела широко раскрытыми глазами. Сердце лихорадочно билось в груди, как будто пыталось вырваться из тесного плена грудной клетки. Но с другой стороны, Драко казалось, что оно остановится в тот момент, когда замрет сердце Дэниела.

Точно в замедленной съемке он видел, как из распахнутой в немом крике пасти змеи на трости Люциуса вырвалась ярко-зеленая искра и направилась к Дэниелу. В это же время жертвенная чаша, до сих пор валявшаяся на полу, взмыла вверх и оказалась в руках Блэка, причем молодой человек повернул ее таким образом, что заклинание попало в надпись на дне кубка и, оттолкнувшись как от зеркала, вернулось к Люциусу.

– Спасибо, что помог мне все вспомнить, Малфой, - хрипло сказал Блэк, смотря в остекленевшие глаза неудавшегося нового Темного Лорда.

Затем он перевел взгляд на Снейпа, и путы, которые удерживали того на месте, внезапно исчезли. Следующий взгляд на Драко - и точно такой же результат. С одним лишь отличием - профессор быстрым движением ударил Гойла по шее, и тот кулем свалился на пол; Малфой же не успел ничего предпринять, его опередил Нотт, приставивший палочку к его виску.

– Думаешь, такой умный, Потти?
– нервно рассмеялся Теодор, хотя это больше было похоже не на радость от удачного хода в партии, а на первые признаки приближающейся истерики.

– Отпусти его, - тихо, но жестко сказал Дэниел.

– Посмотрим, как ты теперь запляшешь, - не унимался Нотт.

– Я сказал, чтобы ты его отпустил, - повысил голос Блэк.

– Сначала закончу то, что начал Люциус.

– Какой же ты идиот, Нотт, - покачал головой Дэниел.

Не успел тот даже открыть рот, чтобы ответить на столь наглое, по его мнению, заявление, как палочка вырвалась из его рук и, описав широкую дугу, приземлилась в другом конце зала. Сам же Нотт упал на пол, скованный заклятием полного обездвижения.

Судя по всему, раны, да еще и колдовство без волшебной палочки и невербальные заклинания сильно истощили Дэниела, поэтому он резко пошатнулся и стал медленно оседать на пол. Снейп бросился к нему и подхватил как раз в тот момент, когда молодой человек почти коснулся головой камней.

Драко с большим усилием сбросил с себя охватившее его оцепенение и, пошатываясь, побрел в центр зала, к профессору и Блэку.

«Поттер?
– билось в его мозгу.
– Дэн - это Поттер?»

Он не мог поверить, что провел столько времени рядом со Спасителем-Волшебного-Мира, но не понимал этого. В памяти Малфоя услужливо всплыли те странные сравнения, Блэка и Поттера, которые тревожили его последние несколько недель.

– Спасибо, Северус, - услышал Драко слабый голос Дэниела.
– И… прости… если сможешь.

– Гарри, мы с тобой потом поговорим о твоем поведении, - отводя с лица Блэка пропитанную кровью прядь волос, с непривычной нежностью ответил Снейп.
– Главное - что ты жив.

Дэниел лежал на мраморном полу, а вокруг него причудливым рисунком разлилась его собственная кровь. Почти мертвенная бледность, проступившая даже через смуглый цвет кожи Блэка, ярким контрастом подчеркивала многочисленные - как открывшиеся старые, так и только что нанесенные - раны и следы крови. А самое главное - лоб молодого человека рассекал отчетливый шрам в виде молнии, столь знаменитый во всем магическом мире.