30 сентября Бонапарт увидел «горно-суровую Итаку». Капитан «Мюирона» смотрит на карту, стараясь понять, где находится корабль. Бонапарт подходит к нему и кратко роняет: «Это Корсика».

«Не имея уверенности в том, что этот остров все еще за Францией, шебека «Фортюн» проникла в залив, снеслась с рыбаками и дала сигнал входа», — рассказывал Наполеон.

Навстречу путешественникам плывут лодки, их тепло встречают. Все узнают Наполеона, а он более всего рад встрече со своей няней-кормилицей.

«Я повсюду разыскивал мадам Бонапарт», — писал Денон. Ее там не было: мать Наполеона будет ждать своего сына в Париже.

В Аяччо французские корабли столкнулись с английским флотом, крейсировавшим вдоль берегов Прованса, но удача не покидала Бонапарта — он снова ушел от преследователей.

«7 октября, когда отряд находился на полпути между Корсикой и Провансом, на него налетел сильнейший шквал (ветер либеччо), — продолжал свой рассказ Наполеон. — Потом он стих. Восьмого вечером корабли находились в 8 лье от Тулона и быстро продвигались вперед, однако в густом тумане. Было установлено, что они находятся посреди эскадры — притом в непосредственной близости от кораблей ее, судя по пушечным выстрелам с них. Еще на Корсике стало известно, что эскадра [французского адмирала] Брюи вернулась в океан. Следовательно, теперь корабли находились посреди вражеской эскадры. В 7 часов произошло прояснение, длившееся не более минуты, но позволившее установить, что отряд находился всего лишь на расстоянии выстрела от 74-пушечных линейных кораблей; трудно было решать, как поступить. Адмирал, отличавшийся большой впечатлительностью, приказал повернуть на другой галс, чтобы вернуться к Корсике. "Что вы делаете? — сказал ему главнокомандующий. — Уходя, вы себя выдаете; идите, напротив, на врага". Это удалось, не возникло никаких подозрений. Несколько минут спустя завеса тумана снова приподнялась. Адмирал поступил мудро, захватив в Аяччо две фелуки — быстроходные суда с экипажами, состоявшими из матросов — местных уроженцев, хороших пловцов. Он хотел, чтобы пассажиры пересели на эти фелуки и отправились в Порто-Крос, куда они обязательно прибыли бы к ночи. Фрегаты же вернутся на Корсику. Однако это не встретило одобрения главнокомандующего, который приказал взять курс на Антиб. Несколько часов спустя стало ясно, что был найден правильный выход. Предупредительные пушечные выстрелы отдалились; вражеская эскадра, видимо, направлялась к Корсике. 9-го на рассвете отряд бросил якорь напротив Сан-Рафаэля, в заливе Фрежюс. После 45-дневного плавания он прибыл во Францию. Было замечено, что на протяжении всего плавания Наполеон всецело полагался на адмирала и никогда не выказывал беспокойства. Он ни в чем не имел своей воли. Он отдал только два приказания, которые дважды спасли его».

Когда Наполеон высадился в Сан-Рафаэле, то местные жители бросились ему навстречу. Множество лодок окружили корабль «Мюирон». Люди кричали: «Бонапарт!»

По закону путешественники должны были пройти карантин, но, смешавшись с толпой, они получили предлог для уклонения от неприятной процедуры.

К Бонапарту подошел адмирал Гангом и сказал: «Я доставил вас туда, куда вас призывает судьба».

Бонапарт вернулся в Париж 16 октября — без свиты и без шума.

Вскоре его уютный дом на улице Победы стал центром внимания. Сила притяжения влекла сюда политиков и военных, государственных чиновников, ученых, журналистов и дельцов всякого рода.

Одними из первых были приняты Талейран, Редерер — член Института и бывший депутат, Реньо де Сен-Жан-д'Анжели. В течение нескольких дней образовался круг советников, которые информировали Бонапарта о ситуации в стране и подготовили план государственного переворота.

«Так вы считаете это возможным?» — спрашивал генерал. «Дело уже на три четверти сделано», — отвечали ему.

В его отсутствие была проведена немалая подготовительная работа, и важную роль при этом играли члены семьи Наполеона.

Жозеф был избран депутатом Совета пятисот от Корсики в 1797 году, но вскоре был направлен послом в Парму, а затем в Рим. В Вечном городе рядом с ним были Дезире Клари, родная сестра его жены, и ее жених — генерал Леонард Дюфо. Жозеф вернулся в Париж в начале 1798 года и исполнял обязанности депутата. При этом он много читал и мечтал о карьере писателя. Его умение непринужденно общаться с людьми помогло завязать полезные знакомства в сфере политики.

Люсьен стал депутатом Совета пятисот в 1798 году. При этом он не достиг возраста, по закону необходимого для занятия этой должности. Ковда Наполеон высадился во Фрежюсе, депутаты Совета пятисот в порыве радости и восторга выбрали Люсьена своим президентом.

Еще до этого он встречался с аббатом Сиейесом, ветераном революции и новым членом Директории, и обсуждал с ним план смены конституции, хотя прежде клялся умереть, защищая основной закон Франции. Новый пост Люсьена давал ему большие возможности влиять на депутатов и добиваться необходимых решений.

Генерал Леклерк, муж Полины Бонапарт, бывший начальник штаба Итальянской и Английской армий республики, должен был сыграть большую роль в установлении контактов с военными, в первую очередь с командирами размещенных в Париже частей. Мюрат, ранее служивший в 21-м стрелковом полку, обещал увлечь своих товарищей. Он готовился к женитьбе на Каролине, сестре Наполеона.

Наконец, прекрасная и обаятельная Жозефина, прощенная великодушным мужем и имевшая доступ во многие дома, была способна тактично уговорить и привлечь на сторону Бонапарта важных и нужных людей.

Наполеон не должен был составлять план переворота, поскольку Сиейес и его коллеги уже все продумали. Когда Бонапарт договорился с аббатом, дело стало обретать реальные контуры. Переворот замышлялся как политический и парламентский. Войска не должны были принимать в нем участия, хотя на всякий случай они будут держаться наготове.

Трое из пяти директоров сразу вошли в постоянные сношения с Наполеоном. Это были Баррас, Гойе, бывший министр юстиции, и малоизвестный генерал Мулен. Сиейес уже был союзником Бонапарта, а значит, и зависимый от него Роже-Дюко встал на сторону заговорщиков.