Нельсон просчитывал те же варианты, что и в 1798 году. Он полагал, что французы вновь направятся покорять Египет. Вначале он поплыл в Кальяри и Палермо, чтобы защитить эти порты, а 8 февраля достиг Александрии. Там он убедился в том, что французы не были в африканских водах.

Вдруг, к великому гневу Наполеона, Вильнёв вернулся в Тулон. Причиной этому был шторм, разбросавший его корабли и повредивший часть из них. Ускользнуть от грозного Нельсона, чтобы затем вновь позволить заблокировать свой флот в порту! Вильнёв, который должен был выполнить великую миссию, осторожно укрылся от непогоды. При этом он заявил, что это благодаря его мастерству Нельсон «потерял след» и теперь находится в Египте.

Вильнёв дал понять Декрэ, что никогда не хотел быть главнокомандующим. Он не рвался в бой и не желал славы. Более того, он признался другу, что был бы очень рад, если его заменят другим адмиралом. Он не хочет быть олицетворением неудачи, посмешищем всей Европы. По его мнению, «все, чего сегодня можно ожидать от карьеры во французском флоте, — это стыд и смятение». Вильнёв продолжал резать правду-матку: тот, кто хорошо оценивает французский флот, совершенно слеп и неспособен правильно мыслить. Он считал невозможным сражаться с английским флотом, с любым из его адмиралов — даже при равном соотношении сил. Что же касается Нельсона, то он непобедим, и даже если его эскадра будет числом на треть меньше, чем французская, то англичанин все равно одержит победу.

Вильнёв говорил правду — и о себе, и о французских кораблях, и о моряках. Второсортное оборудование, плохая оснастка, посредственные офицеры, неопытные моряки. И программы обучения на берегу не поднимут французов на уровень победителей сражений при Сент-Винсенте и Абукире.

Почему Декрэ не доложил обо всем императору? Возможно, что он просто прикрывал своего друга, который являлся классическим примером человека не на своем месте, и говорил императору только то, что тот хотел слышать. А критические замечания Вильнёва в адрес французского флота были укором в первую очередь ему, министру.

При всем при этом у Наполеона было достаточно информации, и теперь появился серьезнейший повод для кадровых решений. Вероятно, он оставил Вильнёва на посту главнокомандующего средиземноморским флотом потому, что не отводил ему решающей роли. Из всех адмиралов Наполеон более всех уважал Гантома, на втором месте был блестящий профессионал Миссиесси и лишь на третьем — Вильнёв. В том плане, который теперь задумал император, эскадры трех адмиралов должны были встретиться в Вест-Индии, и общее командование принял бы Гангом.

А пока Вильнёв застрял в Тулоне, Миссиесси томился ожиданием и не понимал, что происходит. Он отремонтировал суда и начал выполнять другие приказы императора — захватывать британские поселения на островах Вест-Индии и разрушать те, которыми нельзя завладеть. Он захватил более тридцати английских торговых судов.

1 февраля к нему послали бриг, чтобы сообщить о неудаче Вильнева. Четыре недели спустя был направлен еще один бриг: адмиралу Миссиесси было предписано оставаться там, где он находился. Последнее сообщение не дошло до Миссиесси, и, не дождавшись Вильнёва, он покинул Вест-Индию. 20 мая адмирал вернулся домой. Хотя он все делал правильно, Наполеон был очень недоволен: его планы не выполнялись.

Вильнёв был пассивен, но оставался на своем посту, а Миссиесси выполнил все приказы Наполеона и Декрэ, но впал в немилость. Пришло письмо-жалоба от губернатора Гваделупы, в котором говорилось о том, что Миссиесси оставил остров без защиты против англичан. 49-летний адмирал был разочарован отношением к нему со стороны Наполеона и тяжело заболел.

18 марта скончался главнокомандующий Национальной флотилией адмирал Брюи. Он был не первым и не последним высокопоставленным служащим Наполеона, чье здоровье было разрушено колоссальными умственными и физическими нагрузками.

В водах Бреста продолжалась дуэль двух видных флотоводцев — Уильяма Корнуоллиса и Оноре Гантома. Два года англичанин продержал французский флот взаперти. Наполеон возлагал большие надежды на Гантома — тот должен был обеспечить высадку в Ирландии, что предполагало последующее восстание местного населения против англичан, затем нападение на британцев в Вест-Индии и, наконец, прикрытие большой высадки в Англии.

Император приказал Гантому выйти в открытое море 26 марта и выполнить первую часть программы (высадку в Ирландии). Не видя иных способов прорвать блокаду, кроме как вступить в бой с англичанами, Гантом обратился за разрешением к императору. Адмирал имел двадцать один корабль, англичане — пятнадцать судов. Однако Наполеон не позволил немедленно вступить в бой, и флот Гантома остался в порту.

Тем временем гордость и уязвленное честолюбие Вильнёва все же заставили его отважиться на новый прорыв. 30 марта под покровом ночи он вышел в Средиземное море, счастливо избежав встречи с Нельсоном.

Итак, значительная часть имперского флота могла оперировать на просторах Мирового океана. Наполеон был обрадован и ждал новостей. Он надеялся на то, что Гантом последует примеру Миссиссси и Вильнёва. Вильнёв, Гантом и Миссиесси должны встретиться на Мартинике и взять на борт солдат, находившихся в Западной Индии (император еще не знал о возвращении Миссиесси). Англичане обязательно бросятся в погоню за французскими эскадрами и тем самым ослабят свою защиту в проливе. Французские эскадры вернутся в европейские воды, усилятся за счет других судов, нанесут англичанам решающее поражение и обеспечат высадку на Британские острова.