Счастлив, кто на чреде трудится знаменитой: Ему и то уж силы придает,Что подвигов его свидетель целый свет.Но сколь и тот почтен, кто, в низости сокрытый,За все труды, за весь потерянный покой, Ни славою, ни почестьми не льстится, И мыслью оживлен одной: Что к пользе общей он трудится.Увидя, как Пчела хлопочет вкруг цветка,Сказал Орел однажды ей с презреньем: «Как ты, бедняжка, мне жалка, Со всей твоей работой и с уменьем!Вас в улье тысячи всё лето лепят сот: Да кто же после разберет И отличит твои работы? Я, право, не пойму охоты:Трудиться целый век, и что ж иметь в виду?..Безвестной умереть со всеми наряду! Какая разница меж нами!Когда, расширяся шумящими крылами, Ношуся я под облаками, То всюду рассеваю страх:Не смеют от земли пернатые подняться,Не дремлют пастухи при тучных их стадах;Ни лани быстрые не смеют на полях, Меня завидя, показаться».Пчела ответствует: «Тебе хвала и честь!Да продлит над тобой Зевес свои щедроты!А я, родясь труды для общей пользы несть, Не отличать ищу свои работы,Но утешаюсь тем, на наши смотря соты,Что в них и моего хоть капля меду есть».
Заяц на ловле
Большой собравшися гурьбой, Медведя звери изловили; На чистом поле задавили — И делят меж собой, Кто что себе достанет.А Заяц за ушко медвежье тут же тянет. «Ба, ты, косой», Кричат ему: «пожаловал отколе? Тебя никто на ловле не видал».— «Вот, братцы!» Заяц отвечал:«Да из лесу-то кто ж, – всё я его пугал И к вам поставил прямо в поле Сердечного дружка?»Такое хвастовство хоть слишком было явно, Но показалось так забавно,Что Зайцу дан клочок медвежьего ушка. Над хвастунами хоть смеются,А часто в дележе им доли достаются.
Щука и кот
Беда, коль пироги начнет печи сапожник, А сапоги тачать пирожник, И дело не пойдет на лад. Да и примечено стократ,Что кто за ремесло чужое браться любит,Тот завсегда других упрямей и вздорней: Он лучше дело всё погубит, И рад скорей Посмешищем стать света, Чем у честных и знающих людейСпросить иль выслушать разумного совета. Зубастой Щуке в мысль пришло За кошачье приняться ремесло.Не знаю: завистью ль ее лукавый мучил, Иль, может быть, ей рыбный стол наскучил?Но только вздумала Кота она просить, Чтоб взял ее с собой он на охоту, Мышей в анбаре половить.«Да, полно, знаешь ли ты эту, свет, работу?» Стал Щуке Васька говорить: «Смотри, кума, чтобы не осрамиться: Не даром говорится, Что дело мастера боится».—«И, полно, куманёк! Вот невидаль: мышей! Мы лавливали и ершей».— «Так в добрый час, пойдем!» Пошли, засели. Натешился, наелся Кот И кумушку проведать он идет;А Щука, чуть жива, лежит, разинув рот,— И крысы хвост у ней отъели.Тут видя, что куме совсем не в силу труд,Кум замертво стащил ее обратно в пруд. И дельно! Это, Щука, Тебе наука: Вперед умнее быть И за мышами не ходить.
Волк и кукушка
«Прощай, соседка!» Волк Кукушке говорил:«Напрасно я себя покоем здесь манил! Всё те ж у вас и люди, и собаки:Один другого злей; и хоть ты ангел будь, Так не минуешь с ними драки».— «А далеко ль соседу путь? И где такой народ благочестивой, С которым думаешь ты жить в ладу?» — «О, я прямехонько иду В леса Аркадии счастливой. Соседка, то-то сторона! Там, говорят, не знают, что война; Как агнцы, кротки человеки, И молоком текут там реки;Ну, словом, царствуют златые времена!Как братья, все друг с другом поступают,И даже, говорят, собаки там не лают, Не только не кусают. Скажи ж сама, голубка, мне, Не мило ль, даже и во сне, Себя в краю таком увидеть тихом? Прости! не поминай нас лихом! Уж то-то там мы заживем: В ладу, в довольстве, в неге! Не так, как здесь, ходи с оглядкой днем, И не засни спокойно на ночлеге».— «Счастливый путь, сосед мой дорогой!»Кукушка говорит: «а свой ты нрав и зубы Здесь кинешь, иль возьмешь с собой?» — «Уж кинуть, вздор какой!» — «Так вспомни же меня, что быть тебе без шубы». Чем нравом кто дурней,Тем более кричит и ропщет на людей:Не видит добрых он, куда ни обернется, А первый сам ни с кем не уживется.
Петух и жемчужное зерно
Навозну кучу разрывая, Петух нашел Жемчужное Зерно И говорит: «Куда оно? Какая вещь пустая!Не глупо ль, что его высоко так ценят?А я бы, право, был гораздо боле радЗерну ячменному: оно не столь хоть видно, Да сытно». Невежи судят точно так:В чем толку не поймут, то всё у них пустяк.
Крестьянин и работник
Когда у нас беда над головой, То рады мы тому молиться, Кто вздумает за нас вступиться; Но только с плеч беда долой,То избавителю от нас же часто худо: Все взапуски его ценят, И если он у нас не виноват, Так это чудо! Старик-Крестьянин с Батраком Шел, под-вечер, леском Домой, в деревню, с сенокосу,И повстречали вдруг медведя носом к носу. Крестьянин ахнуть не успел, Как на него медведь насел.Подмял Крестьянина, ворочает, ломает,И, где б его почать, лишь место выбирает: Конец приходит старику. «Степанушка родной, не выдай, милой!»Из-под медведя он взмолился Батраку.Вот, новый Геркулес, со всей собравшись силой, Что только было в нем, Отнес полчерепа медведю топоромИ брюхо проколол ему железной вилой. Медведь взревел и замертво упал: Медведь мой издыхает. Прошла беда; Крестьянин встал, И он же Батрака ругает. Опешил бедный мой Степан.«Помилуй», говорит: «за что?» – «За что, болван! Чему обрадовался сдуру? Знай колет: всю испортил шкуру!»
Обоз
С горшками шел Обоз, И надобно с крутой горы спускаться.Вот, на горе других оставя дожидаться,Хозяин стал сводить легонько первый воз.Конь добрый на крестце почти его понес, Катиться возу не давая; А лошадь сверху, молодая.Ругает бедного коня за каждый шаг: «Ай, конь хваленый, то-то диво! Смотрите: лепится, как рак;Вот чуть не зацепил за камень; косо! криво! Смелее! Вот толчок опять. А тут бы влево лишь принять. Какой осел! Добро бы было в гору, Или в ночную пору; А то и под-гору, и днём! Смотреть, так выйдешь из терпенья!Уж воду бы таскал, коль нет в тебе уменья! Гляди-тко нас, как мы махнем! Не бойсь, минуты не потратим, И возик свой мы не свезем, а скатим!»Тут, выгнувши хребет и понатужа грудь, Тронулася лошадка с возом в путь;Но только под-гору она перевалилась,Воз начал напирать, телега раскатилась;Коня толкает взад, коня кидает вбок; Пустился конь со всех четырех ног На-славу; По камням, рытвинам, пошли толчки, Скачки, Левей, левей, и с возом – бух в канаву! Прощай, хозяйские горшки!
