— Использовали последние штатные мины и поимпровизировали со снарядами, но мало осталось взрывателей, использовали всё что могли, — ответил тот.

Лейтенант посмотрел на не форменную обувь сержанта, слегка скособочившийся трофейный бронежилет, но не стал делать замечания.

— Сколько у тебя людей?

— Только я и капрал.

— Возьмёте станковый пулемёт, вот ваша огневая точка, — указал он на карте, — патронов осталось немного, но вы должны прикрыть фланг истребителей танков. Долго вам на позиции не продержаться, отстрелявшись, действуйте по обстановке. Понял? Возьми с собой снайпера. Если потянете, прихватите и «восемьдесят девятые» гранатомёты. Хотя бы один. Выполняй!

Сержант вопросительно посмотрел на возившегося с оружием Пашку.

— Да-да… Его. Вы с ним уже работали. Идите, — скороговоркой произнёс лейтенант, — идите, времени мало.

Позиция, на которую их поставил лейтенант, располагалась в западной части города, ближе к порту. Пулемёт тащили в полуразобраном виде — обычный «девяноста второй» тип, масса одного пулемёта почти 28 килограмм, а ещё станок. Плюс этот японский миниминомёт, но его капрал прицепил к поясу (гранаты к нему они по братски разделили, рассовав по подсумкам). Капралу было выглядел лет на тридцать, а может и все сорок — вид у него был довольно измождённый, однако он бежал молча и не роптал. А вот Савомото через плечё ещё перекинул лямки РПГ и теперь стонал под тяжестью, косясь на бегущего налегке (относительно конечно) Пашку.

— Надо было сказать лейтенанту, что у нас ещё эта «бу-базука» не отстреленная осталась.

— А чего ж ты не сказал?

— Да он так всё по-быстрому…, — оправдался сержант

Город уже не спал — люди оправились от шока первого дня войны, не смотря на эвакуацию и стихийное бегство населения из города, то тут, то там в окнах наблюдались головы местных жителей, многие выходили на улицах, собирались в кучки.

И это понятно — опасность заставляет искать поддержки друг в друге, человек — это, прежде всего толпа, что бы там не кричали демократы о личности. Так ему (гомо сапиенсу) выжить проще было, начиная с первобытных времён, и как оказалось по сей день. У толпы свой животный разум, почти инстинкт, и сейчас выползающие на улицу обыватели, чувствовали слабину японцев.

Спешащий вслед за пулемётным расчётом Пашка сталкивался с уже не такими затравленными испуганными взглядами как вчера.

Так и бежали — сержант с капралом тащили пулемёт и боеприпасы, а Пашка с винтовкой наперевес, прикрывал.

Один раз пришлось даже пальнуть поверх голов группы подозрительных «цветных». Однако, не смотря на мелькание у некоторых из них стволов, никто не отважился предпринять каких либо враждебных действий, а сразу прятались или разбегались. В руках у многих гражданских можно было различить телефонные аппараты.

Мобильная связь ещё вечером напрочь пропала. Пашка не без соблазнов поглядывал на доставшийся ему от неизвестного хозяина «Фольцвагена» телефон, но в конце концов, режим постоянного поиска сети доконал батарею и она разрядилась.

Ещё на подходе к дому (пять этажей), где им предстояло держать оборону, Пашка заметил, что он подвергался обстрелу — левое крыло крыши представляло из себя мешанину гнутого профлиста, торчащих стропил, балок и перекрытий. Естественно верхние этажи таращились глазницами окон с выбитыми стёклами, крашеные в розоватый колер стены местами были изъедены оспинами от попаданий крупнокалиберных пуль и чёрными кляксами погасших пожаров.

Середина и правая сторона здания при этом почти не пострадали. Крыша была покатая, но по самому центру у неё имелся мансардный выступ, из которого наверняка хорошо просматривались две улицы и небольшая площадь перед торговым рядом, но и сам этот выступ торчал на самом виду.

Пока они остановились передохнуть, незатейливо присев на корточки, опустив на асфальт части пулемёта, Павел попытался со стороны оценить тактические преимущества и недостатки их новой позиции.

— Слушай Савомото-сан, зачем нас сюда бросили? Этот дом уже помечен противником, вон как его покрошили.

Пашка старался говорить полушепотом, японский он свой подтянул, Савомото наверняка привык к его странностям, а вот привлекать внимание капрала не хотелось.

Однако тот что-то расслышал:

— Это нас обстреляли во время первой стычки. Последний авианалёт прошёл относительно спокойно, правда, потом здесь остались только наблюдатели.

— А судя по ящикам от снарядов, что я вижу внизу у входа, здесь даже артиллерию размещали?

— Было. Запёрли одну «семидесятипятку» на верхний этаж, — кивнул капрал, соглашаясь

и пояснил, — думали, когда пиндосы прорвут второй эшелон обороны, мы отсюда и вдарим. А потом назад тащили, корячились.

Капрал, произнося «пиндосов», заметно выделил слово и слегка улыбнулся.

(Пашка пару раз ляпнул при Савомото про «пиндосов», тому понравилось, и уже через него презрительная кличка быстро распространилась, прижившись среди японских солдат).

— Ну а где поставим пулемёт? — Продолжал допытываться Павел.

Савомото продолжал молчать, бросая заинтересованные взгляды. Вероятно он понимал, что у напарника есть какие-то соображения, и теперь всё упиралось в капрала, который мог иметь своё мнение.