По лицу Хонды можно было понять, какая борьба идёт у него в голове. Геликоптер, мелко дрожа, уже готов был оторваться от прилипчивых волн.

— Прекрасный ракурс, — ощерился Савомото, — парень решайся, в такой воде они больше часа не продержатся.

Хонда кивнул, поднял автомат.

— Поставь на автоматический бой, — посоветовал сержант.

Хонда снова кивнул, прицелился. Вертолёт качало, двое на воде, то вздымались вместе с волной, то опускались. Молодой человек нервно нажал на курок и неожиданно сразу попал — фонтанчики воды взбило прямо среди темнеющих голов, брызнуло красным, и всё мгновенно было кончено.

— Прекрасно! Не забудь поставить на предохранитель, где-то должен ещё один плавать, но нам не до того, — сержант сразу отошёл от Хонды — смотреть на душевные переживания новобранца ему было совсем не интересно.

Японский лётчик сидел в кабине на месте второго пилота — ему было интересно посмотреть на управление вертолётом.

Пашка, накинув на себя найденный в десантном отсеке плед, сидел, сжавшись в комок, его продолжал бить озноб — три купания на день в холодной воде даром не прошли.

— Э-э-э…. Да я смотрю, ты совсем скис. Хонда! — Сержант нашёл, чем отвлечь парня от переживаний, — спроси у американца, есть ли у них аптечка и что-нибудь жаропонижающее. Да проверь, что бы этот гад не подсунул чего-нибудь не того. В лекарствах разбираешься?

Лететь им до Нью-Йорка, как сказал американский пилот, на крейсерской скорости чуть меньше двух часов.

Савомото видел как Мацуда и Хонда распотрошили аптечку, читая названия, тихо совещаясь, часть препаратов отбросив, что-то оставив.

«Ах, ну да! Мацуда и сам неплохо разбирается в надписях на английском. Странный он всё же, — нахмурился Савомото, — с другой стороны — а все мы, не странные? Умершие, воскресшие, каким-то неведомым образом перенесшиеся через десятки лет вперёд»?!

Савомото вдруг осознал факт — то, что он умер и воскрес, никогда не укладывался в его голове. Мгновенье смерти он почти не помнил, все остальные необычные моменты воспринимались как сон. А высадка на американский континент Императорской армии — вполне логичное победное завершение войны. Словно его ранили, он провалялся без сознания, и вот уже десантный корабль, бои на территории врага. О высадке на американском континенте тогда даже офицеры не особо распространялись, но среди солдат гуляли американские журналы с фотографиями, и пусть этот Ньюпорт, не Вашингтон и не Нью-Йорк с его небоскрёбами, но очень похоже. А то что всякие там реактивные самолёты, современные электронные штучки и необычные автомобили, так это же Америка. Высадись они тогда в 1943 — …44 году, так бы всё и выглядело — чужая жизнь, другой (западный) мир, богатая индустрия и её продукты производства.

Мацуда наконец выбрав какие-то таблетки, закинул их в рот, запил реквизированным у пилота виски, неопределённо махнул сержанту, потыкал указательным пальцем (дескать командуй) и затащил себе на голову плед, устраиваясь поудобней.

«Мацуда! Унтер тогда приказал приглядывать за матросом.» Странный! Его английские и русские словечки, иной раз чужеродные жесты (вот как сейчас он — пальцами, ни один японец не станет делать) вызвали тогда у Савомото кучу шпионских подозрений.

Унтер-офицер Такидзи тут же остудил его рвение:

«… в японской Императорской армии…, и флоте не может быть предателей!».

«Действительно! Как такое могло прийти в голову? Но что-то в Мацуде есть такое…, словно он воюет нехотя. Нет! Воин он умелый и даже очень изобретательный, но ведёт себя так, словно его вынудили. Выступит, покрошит кучу врагов и снова стоит с видом „а оно мне надо?“.

Правда с пилотом „Зеро“ он удивил — за какими-то бесами в воду сиганул. Где от там, кстати»?

Заглянув в кабину, Савомото обнаружил, что сидящие в креслах, в наушниках пилоты ещё и переговариваются. Японец тыкал в приборы и управление, американец пытался что-то втолковать лётчику.

«Идиллия, демон их забери», — чертыхнулся сержант. Он намерено неуклюже запёрся в кабину, толкнув американца (тот сразу припух, уткнулся в приборы), достал карту, сверился, многозначительно взглянув на американского пилота, погрозил пальцем. Потом попросил японского лётчика выйти в десантный отсек.

— Ты за ним присматривай. Эта трусливая собака может исподтишка тяпнуть, — приходилось, сблизив головы, говорить на повышенных тонах, почти кричать, — ты вообще как оказался над океаном?

— Я с авианосца «Сёхё». Моряки уже уводили авианосцы в океан. Сделал две ходки на Гротон. А потом там как шандарахнет, хорошо, что я как раз на очередной дозаправке был. Я и решил остаться. Потом появился тот истребитель, что меня гонял. Я едва успел взлететь, как «Сёхё», запылал и, как будто переломился надвое, хотя я не уверен — началась такая карусель, что я едва успевал крутить головой. Шустрая машина оказалась, и пилот мастер своего дела. Истрепал меня всего, к воде прижимал. Дальше ты знаешь.