Вмешалась Абигайль, сидевшая на другом конце стола.

— Но это же абсурд, — завила она. — Если ты соблазнишь мистера Берка, автоматически будет засчитана ничья, разве нет?

Все головы повернулись в сторону мисс Хэрвуд. Она отнеслась к столь повышенному вниманию с восхитительной сдержанностью и лишь переводила взгляд с одного лица па другое, как будто искала ответ на свой разумный вопрос.

— Да, — наконец сказал Финн. — Думаю, что так и будет.

Мисс Хэрвуд повернулась к герцогу:

— Вот видите? Так что можете не переживать по поводу соблазнения, ваша светлость. Ни один разумный человек не станет изобретать такой план. Два объявления в «Таймс». Кто же пойдет на такое?

Физиономия Уоллингфорда угрожающе побагровела.

— Боже правый, Уоллингфорд, — сказала леди Морли. — Вам необходимо обратить самое пристальное внимание на состояние нервной системы. Так недалеко и до апоплексического удара. Вы обладаете медицинскими знаниями, мистер Берк?

— К сожалению, только самыми поверхностными, — ответствовал Финн и положил в рот оливку. — Их хватит только на то, чтобы в крайнем случае ослабить его галстук.

— Рад, — сказал ледяным тоном Уоллингфорд, — что не даю вам скучать. Можете потешаться надо мной сколько угодно, но ты, — он указал пальцем на Финна, — и ты, — на этот раз он указал пальцем на лорда Роуленда, — понятия не имеете, что задумали эти женщины. С момента нашего прибытия сюда месяц назад они строят козни и изводят нас, стараясь сделать нашу жизнь здесь невыносимой и заставить уехать, чтобы замок остался только в их распоряжении. Даже вы, леди Морли, не настолько испорчены, чтобы отрицать этот очевидный факт.

Леди Морли пожала своими изумительными плечами:

— Я была бы счастлива, проводив вас отсюда, Уоллингфорд, и никогда этого не скрывала.

«Только Уоллингфорда». Финн положил в рот еще одну оливку и с наслаждением почувствовал ее нежную соленость. Или она по каким-то, известным только ей причинам, пытается заставить герцога ревновать, или… Но его мозг отказался развивать эту мысль, Если леди Морли хочет привязать к себе одного из мужчин, находящихся в этой комнате, то это, вне всяких сомнений, Уоллингфорд. Все остальное было бы понижением ее теперешнего социального положения, на что леди Александра ни за что не согласится.

Уоллингфорд злобно прищурился:

— Прекрасно, леди Морли. Я хотел бы предложить вам внести изменение в пари. И повысить ставки.

— Ох, Господи, тебе что, нечего больше делать, Уоллингфорд? — поморщился Финн. — Читай! В твоем распоряжении достаточно книг. В конце концов, мы именно для этого сюда приехали.

— Герцог может присоединиться к нашим литературным дискуссиям в салоне, — сказала леди Морли. — Мы были бы рады услышать мнение мужчины. Хотя должна предупредить, Что на случай плохой погоды в наш салон следует приносить зонтик.

— Нет! Черт бы вас побрал! Простите, леди Сомертон.

— Ничего страшного, ваша светлость.

Уоллингфорд подался вперед и ткнул указательным пальцем правой руки в желтую льняную скатерть.

— Я предлагаю следующее: проигравшая сторона не только выполнит то, что предложил Берк, но и немедленно уберется из замка. — И он с чувством глубочайшего удовлетворения откинулся на спинку стула.

Лорд Роуленд присвистнул:

— Жесткие условия, брат. Ты уверен, что это необходимо? А что, если проигравшей стороной окажемся мы?

— Ты, я это прекрасно понимаю, являешься слабым звеном в цепи, — сухо ответствовал герцог, — но я думаю, что могу положиться на честь леди Сомертон, если уж больше мне не на что рассчитывать.

— Конечно, ваша светлость, — прошептала леди Сомертон. Ее лицо лишилось всех красок жизни и выглядело мертвенно-бледным даже в теплом свете дюжины свечей в блестящих медных подсвечниках.

Леди Морли живо заговорила:

— Ваши разговоры о заговорах и тому подобной ерунде абсурдны, Уоллингфорд. У меня нет ни малейшего намерения соблазнять беднягу Берка, и, осмелюсь предположить, он ничуть не больше желает быть соблазненным. Это все из-за пуха и перьев, в которых вы оказались сегодня утром, не так ли? И теперь вы стараетесь отомстить.

— Если я неправ, леди Морли, у вас нет никаких причин возражать против повышения ставок. — Уоллингфорд взял бутылку кьянти и аккуратно наполнил свой стакан. — Разве нет?

Александра покосилась на кузину. Та хмурилась. Что выражает ее очаровательное личико? Вопрос? Или это извинение? Финн тоже был мрачен и машинально поглаживал стакан, который держал в руке.

— А я и не возражаю, — после долгой паузы сообщила леди Морли, — просто все это кажется мне нелепым.

Финн заметил испуг на лице леди Сомертон, отвел глаза и кашлянул.