— Плащ накинь! — вдогонку ей бросил Огнезор. — Твой образ теперь у каждого члена Гильдии в голове, не говоря уже о наших шпионах.

— За что тебе огромное спасибо! — съязвила она, отвешивая шутовской поклон. Но плащ все же надела и, старательно пряча лицо под капюшоном, нырнула в закопченный сумрак общего зала.

Огнезор поспешно подобрал разбросанные вещи, привел в порядок свою измявшуюся за ночь одежду, умылся ледяной водой из большого глиняного кувшина в углу, собрал растрепавшиеся волосы и уже через десять минут вышел следом.

Лаю он обнаружил за небольшим грязным столиком в отдаленном темном уголке зала. С видом унылым, но решительным она ковыряла странного вида нечто у себя в тарелке, время от времени косо поглядывая на мрачную компанию, молча жующую у противоположной стены. Компания отвечала ей не менее подозрительными взглядами, причем нервы у девушки явно не выдерживали: Огнезор сразу почувствовал, как расходятся от нее тоненькие маскировочные лучики.

— Отстал от тебя ненадолго, а ты уже нашла себе неприятности, — невозмутимо произнес он, опуская под стол мешки с их вещами и устраиваясь на скамье рядом.

От звука его голоса Лая вздрогнула, потом заметно расслабилась, но лучиков своих не отпустила.

— Не стоит злоупотреблять маскировкой, — небрежно заметил юноша, скептически осмотрев содержимое двух других тарелок на столе.

— Чем? — не поняла Лая.

— Ну, я не знаю, как это у тебя называется. Несложное массовое воздействие на сознание, рассеивающее внимание окружающих. Ты сама не заметишь, как эта коварная штука вытянет все твои силы.

— Правда? — удивилась Лая. — Никогда бы не подумала.

Лучики исчезли. Девушка еще раз окинула взглядом странную компанию, затем со вздохом отодвинула тарелку.

— Не знаю, что это, но дрянь редкостная, — скривилась она. — Пробовать не советую. Зато пирожки у них неплохие. Возьми, я тебе специально оставила.

— Спасибо, — благодарно кивнул Огнезор. Но к еде не притронулся. Вместо этого осторожно протянул руку и коснулся Лаиной щеки. Девушка, вздрогнув, удивленно подняла на него глаза.

— Только не пугайся. Надо кое-что проверить, — пояснил он. — Разрешишь?

Не дожидаясь согласия, юноша легонько дотронулся до ее сознания и тут же отстранился, довольный результатом. Третий уровень способностей Разума и почти второй — Исцеления. Высокий мастер Злата локти себе кусала бы, знай она, какой редкий талант по его, Огнезора, милости когда-то пропустила.

— Ощущение какое-то… странное, — неуверенно проговорила Лая и на всякий случай встряхнула головой. — Ты что-то сделал?

— Долго объяснять, — отмахнулся он, поглядывая, как их недружелюбные соседи потихоньку продвигаются к выходу с явным намерением устроить засаду где-нибудь на безлюдной дороге.

— И давно у тебя эти… способности? — с подозрением на него прищурившись, спросила девушка.

— С самого рождения, как и у тебя, — не задумываясь, ответил Огнезор.

— О! Так может, твоя мать тоже была какой-нибудь ужасной северной колдуньей! — состроила страшные глаза девушка.

— Не думаю, — снисходительно хмыкнул мастер. — Иначе я просто не появился бы на свет. У людей с врожденным даром не бывает детей.

Он бросил это совершенно небрежно и лишь потом подумал, что Лае — молодой женщине, не связанной запретами Гильдии или аскетизмом храмовых целителей и наверняка не собирающейся всю жизнь провести в скитаниях, — вряд ли приятно услышать такое.

Но продолжать разговор на эту щекотливую тему ему не пришлось, ибо старый бродяга, до сих пор дремавший на скамье у стены, вдруг встал, почесал затекшие бока, извлек откуда-то видавшую виды гитару и затянул хриплым речитативом длинное славословие. Причем Огнезор, поняв, о чем песня — осознал без особого удовольствия, что в переборе струн вот-вот расслышит и собственное имя.

Менестрель меж тем рокотал уныло:

Тянуло от песни тягучим, уж никак не народным пафосом, аккуратной фальшивой прилизанностью — так и виделся за нею усердно корпящий гильдийный подмастерье. Старик Громоглас? Или, может, талантливый разгильдяй Ледослав — приятель Огнезорова ученичества? Горы тел изувеченных — в его это стиле. Это он так иронизирует. Издевается…

Сотня поверженных воинов превратилась между тем каким-то чудом уже в полторы. Огнезор почувствовал неловкость и растущее раздражение.

— Вечно сказок насочиняют! — невольно вырвалось у него. — Их там — не пьяных и лихорадкой не подкошенных — всего-то человек тридцать было…