Основной удар люфтваффе нанесли по Голландии в надежде быстро вывести ее из войны, а также с целью укрепить впечатление, что направление главного удара немецких войск – именно здесь, на севере. Все это было частью тактического плана по заманиванию мобильных сил Гамелена в ловушку, позднее названного военным аналитиком Бэзилом Лидделом Гартом «плащ матадора».

Новым словом в развитии военного дела стала высадка десанта транспортными самолетами «Юнкерс» Ю-52, летевшими в сопровождении «мессершмиттов». Однако осуществление главной цели операции – захват Гааги подразделениями 7-й и 22-й воздушно-десантных дивизий – с треском провалилось. Большое количество тихоходных транспортников было сбито по пути к цели, и только меньше половины десантников смогли добраться до трех аэродромов, расположенных вокруг Гааги. Подразделения голландских войск оказали немецким парашютистам яростное сопротивление, и те понесли серьезные потери, а в это время голландское правительство и королевская семья смогли покинуть город. Другим подразделениям из состава этих двух немецких дивизий все же удалось захватить аэродром в Ваалхафене неподалеку от Роттердама, а также ряд важных мостов. Но на востоке голландские войска среагировали очень быстро и взорвали все мосты вокруг Маастрихта, до того как их смогли захватить переодетые в голландскую форму немецкие диверсанты.

Говорили, что Гитлер, находившийся в своей ставке в Фельзеннесте, заплакал от радости, когда узнал о том, что союзники начали переброску своих войск в бельгийскую ловушку. Он также пришел в полный восторг, узнав, что десантный отряд на планерах сумел приземлиться точно у крепостного рва крепости Эбен-Эмаэль, расположенной в месте слияния реки Маас и Альберт-канала. Находившийся в крепости крупный гарнизон попал в ловушку, в которой немецким парашютистам удалось его удержать до подхода частей Шестой армии вечером следующего дня. Другие подразделения десантников захватили мосты через Альберт-канал, и немецкие войска быстро прорвали первую линию обороны бельгийских войск. Даже при том, что главная десантная операция в Гааге потерпела неудачу, высадка немецких парашютистов в глубине голландской территории породила страшную панику и суматоху. Пошли невероятные слухи о парашютистах, якобы переодетых в монахинь, о сброшенных отравленных конфетах для детей и о «пятой колонне», подающей немцам сигналы с чердаков. Похожие слухи вскоре распространятся в Бельгии, Франции, а затем и в Англии.

В тот же день, 10 мая, в Лондоне прошли по крайней мере три заседания военного кабинета. Вначале Чемберлен, пытаясь удержаться на посту премьер-министра, настаивал на том, что пока по другую сторону Ла-Манша идет битва, менять правительство нельзя. Когда же лейбористы отказали ему в поддержке, Чемберлену стало ясно, что у него уже нет другого выхода, кроме как подать в отставку. Галифакс вновь отказался от поста премьер-министра, после чего Чемберлену пришлось ехать в Букингемский дворец, где он посоветовал королю Георгу VІ назначить главой правительства Черчилля. Иного выбора и не было у короля, расстроенного отказом своего друга Галифакса возглавить кабинет.

После того как Черчилль был утвержден в должности премьер-министра, он, не теряя времени, переключил все свое внимание на ход войны и вступление Британского экспедиционного корпуса в Бельгию. 12-й Королевский уланский полк на бронетранспортерах вступил туда первым в 10.20 – в качестве головного дозора. Большинство других английских частей и соединений вошло в Бельгию на протяжении дня 10 мая. Головная колонна 3-й дивизии была остановлена еще ничего не знающим о немецком вторжении бельгийским пограничником, который потребовал у англичан «разрешение на въезд в Бельгию». Английский военный грузовик просто снес пограничный шлагбаум. Почти все дороги Бельгии были заполнены колоннами военной техники, направляющейся на север к оборонительной линии, проходящей по реке Дейле. Первыми до нее добрался 12-й уланский полк в 18.00.

То, что люфтваффе вначале нанесли свой удар по аэродромам, а затем по Голландии, уберегло войска союзников, продвигающиеся по Бельгии, от нападений с воздуха. Французская армия намного отстала от англичан. Многие французские части смогли выступить только к вечеру. Это запаздывание усугубилось тем, что дороги очень быстро оказались забитыми беженцами, двигающимися в противоположном направлении. С другой стороны французская Седьмая армия очень быстро продвигалась вдоль побережья Ла-Манша по направлению к Антверпену, но вскоре, когда она достигла юга Голландии, ее части подверглись ожесточенным атакам люфтваффе.

В этот жаркий день вдоль всех дорог из многочисленных кафе выходили бельгийцы, чтобы предложить марширующим солдатам, изнывающим от жары, кружку холодного пива. Эти щедрые подношения были не по душе офицерам и сержантам. Некоторые английские подразделения проехали через Брюссель уже в сумерках. «Бельгийцы на улицах приветствовали англичан, – писал один из очевидцев тех событий, – и солдаты в грузовиках и бронетранспортерах тоже махали им руками. У всех солдат была сирень для маскировки: на шлемах, в дулах винтовок, на маскировочных сетках. Они все улыбались и показывали бельгийцам поднятый вверх большой палец руки – жест, который поначалу поверг бельгийцев в шок, так как в Бельгии он имел очень грубое значение, но который, как они вскоре поняли, означал у британцев знак веселой уверенности. Это было великолепное зрелище, которое могло вызвать слезы на глазах. Было интересно наблюдать, как эта военная махина двигалась вперед во всей своей силе, эффектно, спокойно, с английскими военными полицейскими, регулирующими ее движение на каждом перекрестке, как будто они регулировали движение транспорта в час пик в Лондоне».

Однако исход великой битвы решался в это время далеко на юго-востоке, в Арденнах, силами Группы армий А генерала Рундштедта. Огромные колонны его войск скрытно двигались через густые леса Арденн, укрывающие их от авиации союзников. В небе постоянно находились «мессершмитты» прикрытия, готовые в любой момент атаковать любой вражеский бомбардировщик или самолет-разведчик, появившийся над этим районом. Любой грузовик или танк, вышедший из строя, сталкивали с дороги. Нужно было строго придерживаться графика движения войск и, несмотря на страхи многих штабных офицеров, система сработала намного лучше, чем того ожидали. Все машины танковой группы Клейста были помечены буквой «К», написанной мелом спереди и сзади, что давало им абсолютный приоритет в движении. Пехотинцы на марше и все другие транспортные средства должны были уступать им дорогу.

В 4.30 генерал танковых войск Гейнц Гудериан, командир XIX корпуса, был в частях 1-й танковой дивизии, когда она пересекла границу Люксембурга. Диверсанты из полка «Бранденбург» уже захватили некоторые важные перекрестки дорог и мосты. Люксембургские жандармы, перед тем, как их взяли в плен, только и смогли указать солдатам вермахта, что они нарушили нейтралитет их страны. Великий герцог Люксембургский с семьей едва успел ускользнуть из рук немецких диверсантов, не узнавших его.

К северу XLI танковый корпус наступал в направлении города Монтерме на реке Маас. А справа от него, еще дальше к северу, XV танковый корпус под командованием генерала танковых войск Германа Гота продвигался к городу Динан. В авангарде корпуса наступала 7-я танковая дивизия генерал-майора Эрвина Роммеля. Однако несколько танковых дивизий, к ужасу Гудериана и Гота и глубокой озабоченности Клейста, вынуждены были сильно замедлить свое продвижение вперед из-за взорванных бельгийскими саперами мостов.