Меррилл воспринял взгляды де Кандоля, но пошел еще дальше? Если де Кандоль ограничился осторожным заключением, что доступные ему данные из растительного мира не указывают на контакты между Старым Светом и древней Америкой, то для Меррилла отсутствие ботанических данных было доказательством того, что великие океаны, омывающие тропическую и умеренные зоны Нового Света, служили непроницаемым барьером для доисторических плаваний. До недавних пор Меррилл, автор многочисленных страстных этноботанических трудов, оставался одним из виднейших поборников доктринерского изоляционизма. Его учение отвечало главной тенденции тогдашней этнологии и прочно завладело умами ведущих антропологов.

В основе далеко не убедительной негативной аргументации Меррилла лежал тезис об отсутствии по обе стороны океана культурных растений общего происхождения. Найдись хоть одно растение, не подчиняющееся этому правилу, — и весь довод утратил бы цену, больше того: оно дало бы повод склониться к противоположному заключению. Среди нового поколения ботаников росло число сторонников другой точки зрения, они постепенно набирали исторические, археологические и генетические свидетельства того, что на самом деле через омывающие Америку тропические воды древними мореплавателями были перенесены культурные растения. Вплоть до 1946 года Меррилл упорно старался сохранить целость своей «бочки». Но затем ему пришлось поступиться одной «клепкой». Он писал о мореплавателях-аборигенах из Нового Света: «…они ввезли в Полинезию одно важное пищевое растение американского происхождения — батат — и распространили его от Гавайских островов до Новой Зеландии… задолго до появления европейцев в Тихом океане». Через восемь лет Меррилл дополнил свой список растений, подтверждающих плавания между Америкой и Полинезией в доколумбово время, тыквой, американским хлопком, кокосовым орехом и бананом. Теперь он говорил: «Было бы глупо утверждать, что до Магеллана же было никаких сообщений через Тихий океан…».

Признав факты диффузии, Меррилл распростился с изоляционистскими взглядами, однако от этого вовсе не стал диффузионистом. Хоть и можно сказать, что он породил изоляционизм в американской этноботанике, под конец он избрал средний курс и в своем последнем труде написал: «Приходится согласиться, что случайные контакты время от времени возникали между народами Полинезии и Америки, и даже между американскими индейцами и жителями островов Восточной Полинезии, но конечно не было никаких „тихоокеанских гонок“ ни в том, ни в другом направлении».

Затем крупнейший знаток флоры острова Пасхи, К. Скотсберг, показал, что единственные на острове водные растения, а именно камыш тотора (главный местный строительный материал) и политонум (лекарственное), очевидно, были доставлены на остров аборигенами из Южной Америки, которые посадили их корневища в пресных кратерных озерах. Исторически известно, что главной пищей пасхальцев был американский батат, а в числе даров, врученных первым европейским гостям, был американский чилийский перец. Много других культурных, растений, к распространению которых европейцы непричастны, — а значит, земледельцы. Нового Света участвовали в трансокеанских плаваниях: — названы современными ботаниками и специалистами по географии растений, такими, как. О. Кук, Ф. Браун, К. Зауэр, Дж. Зауэр, Дж. Картер, Дж. Хатчинсон, Р. Силоу, С. Стефенс, К. Стонор и Э. Андерсон. И в строй входят все новые ботанические свидетельства. В итоге составленный ботаниками список полезных растений, принесенных аборигенами из Америки в Полинезию, теперь включает: батат, линтерный 26-хромосомный хлопок Нового Света, камыш тотора, тыкву, кокосовый орех, папайю, чилийский перец, полигонум, американский ананас, томат, ямс, ямсовые бобы, канавалию, гибискус, Cyperus vegetus, Lycium carolinianum), appopym, Triumfetta semitriloba, Argemone, Aristida subspleata, Ageratum conyzoldes и Heliconia bihai. Кроме этих американских видов, вошедших в хозяйство островитян-аборигенов, в Полинезию еще до европейских плаваний попали также американские сорняки, которые могли быть случайно занесены вместе с полезными растениями. Хотя многие ботаники считают, что кокосовый орех скорее был доставлен аборигенами Юго-Восточной Азии в Месоамерику, чем наоборот, и хотя иные из перечисленных видов не обязательно были доставлены древними мореплавателями, этих фактов довольно, чтобы показать, что ботаника никак не подтверждает теории об изоляции древней Америки от Полинезии.

Против этих позитивных свидетельств контакта изоляционисты выдвигают аргумент, что-де кукуруза, главная зерновая культура древней Америки, до прибытия европейцев не возделывалась за пределами материка, даже в близлежащей Полинезии. Почему-то многих привлекает этот аргумент, но вескость его подрывается одним историческим фактом. Первыми европейцами, которые достигли Полинезии, были члены экспедиции Менданьи. Выйдя из Перу в 1595 году, они открыли Маркизские острова, где, как они сами записали, «посадили кукурузу в присутствии туземцев». Но когда на тот же архипелаг прибыли следующие гости, они там кукурузы не нашли, вообще не обнаружили никаких следов экспедиции Менданьи, однако же никто не заключит из этого, что Менданья не дошел до Полинезии.

И по сей день в ближайшей к Америке части Полинезии, где первые европейские мореплаватели нашли батат, американский хлопчатник, томат и полудикий ананас, кукуруза не растет. Можно представить себе много причин, почему кукуруза не сопутствовала батату в его успешном распространении в Полинезии: несчастные случаи на море, неподходящая почва, большие практические преимущества корнеплодов в новой тропической среде, известные полинезийские традиции возделывания корнеплодов и плодовых деревьев и т. д. Хотя в Полинезии нет кукурузы, кое-кто убежден, что она достигла континентальной Азии до того, как в переносе могли принять участие европейцы. О морской стороне дела скажу только, что воды, омывающие берега Мексики, через несколько недель, пройдя свободные от островов широкие ворота в Тихом океане, вливаются в Филиппинское море. Как бы то ни было, кукуруза не может служить веским доводом того, что не было плаваний американских аборигенов в Тихом океане.

Много раз указывалось, что против транстихоокеанских плаваний из Юго-Восточной Азии говорит отсутствие в Новом Свете риса главной пищевой культуры области, включающей Индонезийский архипелаг. Но можно ли считать весомым аргумент, если те же авторы забывают, что рис не возделывался нигде в Полинезии, пока его туда не завезли европейцы? Надо либо вовсе исключить рис из спора, либо быть последовательным и заявить, что мореплаватели из Азии не ходили в океан дальше Малайской области, исключая Марианские острова, — ведь здесь проходит рубеж распространения в древности риса в Тихом океане. И вообще, считать отсутствие какой-либо азиатской зерновой культуры в Америке аргументом против заморских контактов нельзя, не распространив это рассуждение также на острова Полинезии. Кстати, ботаника не нашла в Полинезии ни одного культурного растения, появление которого невозможно объяснить контактом либо с соседней Меланезией, либо с американским континентом. Можно ли обходить молчанием полное отсутствие риса и других азиатских зерновых в Полинезии — и в то же время использовать их отсутствие в Америке как важнейший аргумент против возможности плаваний через океан из Азии?

Если посмотреть, сколько полезных растений могут быть доказательством плаваний аборигенов Америки в Полинезию, то число растений, указывающих на плавания в тех же водах в противоположном направлении, очень мало. Возможно, причина в том, что идти по ветру из Америки куда проще, чем с островов в Америку. А может быть, исконная флора полинезийских островов, в отличие от тропической Америки, просто была чрезвычайно бедна полезными видами, пока постепенно не пополнилась привозом из прилегающих областей.