В личной жизни оба они обладали взрывным темпераментом, были крайне влюбчивы и на этой почве постоянно ссорились. Их совместное проживание было далеко от идиллического и со стороны больше напоминало жизнь на бочке с порохом. После нескольких крупных ссор влюбленные расставались, обещая другу другу, что навсегда. Но спустя какое-то время кто-то из них шел на попятную, и все начиналось снова. Как долго длились бы их отношения, сказать трудно, если бы не новая любовь Булгаковой. На этот раз она вскружила голову молодому режиссеру, сыну директора «Мосфильма» Александру Сурину. Вскружила настолько сильно, что тот стал уговаривать ее выйти за него замуж. И хотя Булгакова на тот момент ждала ребенка от Габриловича, в ЗАГС она пошла именно с Суриным. А спустя несколько месяцев у Булгаковой родился ребенок, причем опять девочка – Маша.

Как говорила сама Булгакова, именно вторая дочь, Маша, принесла ей удачу. В феврале 1965 года она ее родила, и в эти же дни ее пригласили на пробы в картину Ларисы Шепитько «Крылья». Причем роль была главная – бывшей фронтовой летчицы Петрухиной. На эту роль пробовались несколько актрис, среди которых были и очень знаменитые. Но Шепитько понравилась именно Булгакова. Однако художественный совет студии эту кандидатуру забраковал. А Шепитько было сказано: «Бери кого угодно, но только не Булгакову!» Учитывая, что Шепитько была режиссером молодым (это ее только вторая картина), она должна была беспрекословно подчиниться. Но все вышло наоборот. Шепитько тайком увезла Булгакову на натурные съемки в Севастополь и начала съемки именно с ее эпизодов. Когда об этом узнали на студии, поднялся скандал, однако ничего уже нельзя было сделать – на поиски новой актрисы не осталось времени. И Булгакову утвердили задним числом. Этот фильм в итоге стал ее звездным часом. После премьеры «Крыльев» режиссер Сергей Герасимов во всеуслышание заявил о «феномене Майи Булгаковой».

Парадоксально, но в своих киношных ролях Булгакова в основном играла роли женщин с трудной и неустроенной судьбой. Ее героини вечно находились в поисках лучшей доли, но им это редко удавалось. Взять ту же Арину из фильма «Скуки ради», Катерину Ивановну из «Преступления и наказания» или вдову фронтовика из фильма «Кадкина всякий знает». Однако в жизни у Булгаковой все складывалось наоборот: у нее был хлебосольный дом, прекрасные дети и мужчины, каждый из которых любил ее до безумия.

Среди коллег Булгаковой было много подлинных красавиц, своими киноролями сводивших с ума миллионы мужчин на всей территории огромного Советского Союза, но большинство из них в личной жизни были несчастливы. У них могло быть много любовников, но не было мужчин-рыцарей, которые бросали бы к ногам своих возлюбленных все богатства и жертвовали ради них самым дорогим, что было у них в жизни. У Булгаковой такие рыцари были. Причем двое из них – иностранцы.

С 26-летним балетмейстером из Англии Ричардом Коллинзом случай свел Булгакову в ресторане Дома кино. Говорят, англичанин увидел ее – и тут же потерял голову. Стал непрестанно звонить ей домой, приглашал встретиться. Булгакова, которая на тот момент была свободна от уз Гименея, эти знаки внимания приняла. И у них начался роман – с одной стороны, красивый, но с другой – опасный, поскольку связи с иностранцами, да еще из капиталистических стран, в Советском Союзе властями не приветствовались. Булгакова это прекрасно понимала, однако устоять под любовным натиском англичанина не смогла. А может, и не хотела: ведь это так заманчиво, когда за тобой ухаживает мужчина моложе тебя на 13 лет, да еще иностранец.

Ричард называл ее уважительно «Мадам», посвящал ей красивые стихи и даже привез в Москву свою матушку, чтобы она познакомилась с будущей невесткой. Булгакова матери понравилась. Однако русскую невестку она так и не заполучила. Когда срок контракта Коллинза в Москве истек и ему пришла пора возвращаться на родину, Булгакова с ним не поехала. Она хорошо сознавала, что покинь она родину – ее артистическая карьера навсегда бы прекратилась. А жизнь без любимого дела была для нее немыслима. Как она сама не уставала повторять: «Предают любимые, предают дети. Только работа никогда не предаст».

Ричард уехал на родину, но еще долгое время не мог забыть свою русскую возлюбленную. Даже когда женился на англичанке, все равно думал о Булгаковой и слал ей в Россию трогательные письма. Вот лишь одно из них:

«Жить без тебя ужасно больно. Но то, что ты есть на этой планете, это все мое счастье. Я недавно женился, стараясь жить здесь так, как другие. Не знаю, правильно ли сделал? Не могу думать, но люблю только тебя. Вся моя душа в тебе, вся моя любовь с тобой. Я не ожидал такую боль, и только надеюсь, что у тебя все хорошо, что работа интересна, что Маша и Зина здоровы, что ты не страдаешь. Я люблю тебя, моя Мадам, и буду любить до смерти…

Только Бог знает, как я люблю тебя. Но Бог не давал нам быть вместе. В конце концов, быть может, и будем вместе перед ним, но не в этой жизни…»

Вторым мужем-иностранцем Майи Булгаковой стал австриец Петер Добиас. Его родители, австрийские коммунисты, в 1936 году приехали в Советский Союз, спасаясь от фашизма. В 37-м у них родился сын Петер, и в том же году Добиаса-старшего арестовали органы НКВД. К счастью, семью не тронули. После смерти Сталина Добиасы вернулись в Австрию, где Петер успешно закончил колледж. Женился, у него родился сын. Но однажды по делам бизнеса, которым он занимался, Петер приехал в Москву и встретился с Майей Булгаковой. И навсегда потерял голову. Он стал ездить с ней на гастроли, на съемки в другие города и вел себя как влюбленный мальчишка – носил за ней концертные платья, бегал в магазин за продуктами, кухарил. А когда потребовалось на деле доказать ей свою любовь, развелся со своей австрийской женой и переехал жить в Россию. О том, что это была за любовь, говорят письма Петера, которые он посылал Булгаковой, еще будучи женатым на другой женщине:

«Кровиночка моя, солнышко мое, мой путеводитель, дружище мое, моя любовь и единственная любовница, дуринда моя, самая большая на свете! Пойми же, что ты в первую очередь киноактриса, перед портретом которой я сейчас сижу за своим письменным столом и даже плачу…»

Когда в конце 70-х Майя Булгакова вышла замуж за Петера, она стала единственной советской киноактрисой, которая на протяжении короткого времени связала свою жизнь с двумя подданными иностранных государств. И, естественно, это не могло остаться без внимания со стороны компетентных органов. В ноябре 1982 года в недрах КГБ появился документ под названием «О браках деятелей советской культуры с иностранцами из капиталистических государств». В нем сообщалось: