2. В том, что до определения срока, когда «лицо востока красно»: по мнению мудреца Абайе, после захода солнца действительно следует смотреть на восток и проверять, покраснели ли небеса на востоке; но по мнению его оппонента Равы, следует смотреть в противоположном направлении — на запад; Рава интерпретирует слова барайты следующим фантастическим образом: «лицо [запада делает] восток красным»; таким образом можно переиначить любой текст на любой лад.

3. Едва ли корректно определить цвет неба во время заката как «серебряный». Понимая это, Раши прокомментировал термин «посеребриться» как «почернеть» — не объясняя, откуда взялся исходный термин.

Однако даже если отвлечься от цветовой гаммы, с текстом барайты далеко не все ясно. В частности, в том, что касается ситуации «посеребрилось снизу, но не посеребрилось сверху»: по мнению Равы, сумерками считается промежуток времени между заходом солнца и моментом, когда «посеребренной» (согласно филологической интерпретации Раши — почерневшей) оказывается нижняя часть небосвода; по мнению рава Йосефа, промежуток времени между заходом солнца и «покраснением востока» должен считаться днем, а сумерки начинаются лишь с момента «посеребрения нижней части небосвода». То есть — с момента, когда небо становится совсем черным!

Согласитесь, конструкция несколько путаная! На самом деле она еще и фактически странная, ибо, согласно упомянутой выше галахической системе, опирающейся на рабейну Тама, Шульхан-Арух и мифологическую космологию и не имеющей никакого физического смысла, пятница заканчивается, а суббота начинается не с заходом солнца или около того, а уже ночью — в полной темноте.

Но для студента ешивы этим дело не кончается. Путаные рассуждения амораев с неизбежностью влекут за собой целые тома, вернее сказать, целую пирамиду томов более поздних комментариев. Все это — чтобы договориться о старинных терминах, позволяющих, наконец, установить время наступления субботы во времена таннаев. Особой мудростью тут и не пахнет! Впрочем, мы уже констатировали, что хотя расшифровщикам древних текстов нередко приходится поломать над ними голову, расшифрованные опусы чаще всего оказываются весьма обыденными.

Галахическая тематика представлена в Талмуде пестрым набором схоластических тем и характерна пристрастием к трудно вообразимым деталям. Классический пример — фундаментальный разбор важнейшего вопроса о том, можно ли есть яйцо, снесенное курицей в субботу или в праздник. Этот разбор занимает в трактате «Бейца» («Яйцо») Вавилонского Талмуда 12 полных страниц и изучается в ешивах в течение нескольких месяцев.

Как мы уже отмечали, в талмудическом мире существует следующая аксиома: если в тексте Талмуда некоему мудрецу Мишны (таннаю) приписываются противоречащие друг другу утверждения, содержащееся в них противоречие является мнимым и должно быть устранено.

Вот подходящий пример.

Рабби Йехуда утверждал, что разрешается строить крышу сукки (ритуальный шалаш) исключительно из ветвей четырех видов растений (этрога, декеля, гадаса и аравы, как принято считать сегодня, цитрона, пальмы, мирта и ивы соответственно). Однако в другом месте указывается, что он разрешал строить крышу сукки и из ветвей эреза (речь идет, несомненно, о кедре — на то масса указаний в библейском и таннаических текстах).

Для того чтобы устранить это противоречие, амораи выдвинули (без объяснений) потрясающее предположение, что эрезом (кедром) рабби Йехуда называл гадас (мирт), используя параллельно и основное название растения. Так схоластическая аксиома превратила величественное дерево в невзрачный куст.

Этот пример поучителен еще и тем, что он демонстрирует степень авторитета таннаев, заведомо не способных выдвигать противоречивые мнения. Чтобы избежать таких противоречий, Талмуд готов практически на все — даже на явно искусственную подмену терминов.

Ачораи не имеют права противоречить Мишне. Если аморай все-таки высказывает мнение, противоречащее мнению Мишны, необходимо найти способ примирить это мнение с Мишной. Нередко предлагаемое «примирение» оказывается несколько натянутым.

Вот интересный пример.

В Мишне сказано: «Некто читал Тору и пришло время чтения — если имел намерение — исполнил заповедь». Речь о том, что когда человек, читающий Тору подряд, дошел до отрывка, включающего молитву Шма Исраэль, как раз в то время, когда данная молитва должна быть произнесена, то если он прочтет слова молитвы с осознанным намерением исполнить заповедь (а не просто прочесть отрывок Торы), заповедь будет считаться исполненной.

Отсюда следует заключить, что исполнение заповеди требует осознанного намерения; простого осуществления предписанного законом действия для этого недостаточно. Иными словами: исполнение заповеди не является техническим актом; напротив, исполняющий заповедь должен сознавать, что он делает.

Однако, по мнению аморая Равы (высказанному в трактате Вавилонского Талмуда Рош а-Шана 28б и, кстати, соответствующему Галахе), исполнение заповедей не требует осознанного намерения. Следовательно, тот, кто читал текст Торы без специальной цели и прочитал в установленное время отрывок, содержащий молитву Шма Исраэль, выполнил заповедь произнесения молитвы, хотя в этот момент даже не думал о ней. Таким образом, мнение Равы прямо противоречит мнению, высказанному в Мишне.