Вместо ответа Хохлов помотал головой и прямо через разбитую дверцу достал из стеклянного шкафа несколько марлевых повязок. Одну протянул Малышеву, вторую быстро нацепил на себя.

— Н-адевай… — голос врача звучал чуть глуховато, но по-прежнему встревожено. — Может, еще не поздно.

Капитан не стал допытываться и выяснять причину, если медицина считает что это необходимо, лучше прислушаться. Доктору виднее. Уточнил только после того, как крепко затянул тесемки.

— Объяснишь?

— Обязательно, — Хохлов зло плюнул на труп немца. — Ублюдки… Н-ничего святого… Надо н-немедленно всех детей в-вернуть обратно в боксы! — на Хохлова было страшно смотреть. От волнения он даже заикался меньше чем обычно. — Быстрее, командир! Б-быстрее!

Малышеву приходилось видеть, как в секунду поседел сапер, когда услышал щелчок предохранителя, а фугас после этого не взорвался. Так вот, лицо у военврача сейчас было точь-в-точь, как у того солдата, — заглянувшего в глазницы смерти, но неожиданно получившего отсрочку. Капитан обвел взглядом помещение, но ничего, хоть отдаленно похожего не увидел.

Письменный стол, пара медицинских шкафов с разбитыми стеклами. Два перевернутых набок стула, кушетка. Вешалка для одежды… На ней два халата и офицерский китель. У окна — ничком труп немца в одних подштанниках. На кушетке — лицом к стене молодая женщина в ночной рубашке. Мертвая. Осколки гранаты посекли ее так, что от крови белая ткань стала алой. На полу штаны от мундира, сброшенные взрывом папки, рассыпавшие по комнате какие-то бланки, документы и исписанные листы бумаги.

— Ничего не понимаю.

А Хохлов тем временем выбежал на улицу, сорвал с плеча автомат и выпустил в воздух длинную очередь.

— Внимание! Боксы н-не открывать! К детям не п-прикасаться!

— Что случилось? — из-за угла здания показался старшина Телегин.

Дверь барака хлопнула и почти одновременно наружу выскочил поляк-проводник и младший сержант Гордеева.

Затрещали кусты и с автоматом наизготовку на свету возник Пивоваренко.

— Что за шум, медицина?

— Всем оставаться н-на местах! — закричал Хохлов, внося еще большую сумятицу.

— А что случилось-то? — Оля шагнула вперед.

— С-стой! — врач замахал на девушку руками. — Никому не п-приближаться!

— Смирно! — Малышев понял, что пора вмешаться и прекратить панику. — Группа, слушай мою команду! Всем оставаться на своих местах, вплоть до особого распоряжения! Капитан Хохлов! Ко мне!

— Командир, ты не…

— Отставить! — Малышев, когда хотел, мог одним только голосом, заставить встать по стойке смирно оплывшего на весеннем солнышке снеговика. — Ко мне!

Хохлов непроизвольно подтянулся и даже попытался изобразить строевой шаг.

— Т-товарищ капитан, капитан медицинской с-службы…

— Отставить, — козырнул Малышев. — Приказываю прекратить панику и доложить, как положено! П

— Мы в-в ловушке.

— Попрошу по существу!..

— Дети заражены. Любой к-контакт с ними с-смертельно опасен. Эти нелюди п-превращали их в биологическое оружие. Я еще не п-просмотрел журнал до конца, но д-думаю, что кроме новеньких, все дети носители с-самых смертоносных вирусов. Мы должны в-возобновить изоляцию!

— Что мы должны сделать?

— Всех запереть обратно в-в боксы! — военврач отвечал негромко, но твердо. Видимо, первый шок уже прошел. — А также, — его взгляд мазнул по Оле и поляку, — изолировать в-всех тех, кто уже имел с ними непосредственный к-контакт.

— Погоди, Сергей Фомич… — Малышев мотнул головой. — То есть, как изолировать? А зачем же мы их у фрицев отбивали?

— На этом и с-строился расчет… — потемнел Хохлов. — Н-на милосердии… Что сделают с-советские солдаты, наткнувшись на такой лагерь? П-правильно, освободят, накормят, обогреют и в тыл отправят. А у большинства б-болезней, которые я успел заметить в бюллетенях, инкубационный п-период — месяц и больше. Как раз хватит, чтобы детишки успели к своим д-добраться… Заражая по пути всех, с кем будут общаться. И вспышка множественных очагов эпидемии в стране г-гарантированна. Никакой карантин не п-поможет. Каждый из них, пока обнаружат след, сопоставят и сделают выводы успеет з-заразить тысячи людей. А те, в свою очередь… — Хохлов замолчал.

Малышев представил себе обрисованную картину и судорожно сглотнул.

— Мама родная, это ж… Вот, суки!

Потом до него окончательно дошел смысл сложившейся ситуации.

— Сергей Фомич, надеюсь… ты не предлагаешь их всех уничтожить?

— Мы же н-не фашисты, командир… — опять вытер лоб военврач. — Немцы скрупулезны во всем, а если з-знать наверняка: кого от чего лечить, причем задолго до того, как вирус активизируется, — шанс на п-положительный исход очень неплохой. Т-только, как ты понимаешь, для этого нужны медикаменты и время.