Котенок не мог ей объяснить, что у него никогда не было хозяев. И вовсе не потому, что он якобы бродяжка… Просто раньше (Васе казалось, что очень давно) у него были лишь друзья; и даже целая семья, которая считала его своим полноправным членом.

А вредная девчонка между тем не собиралась останавливаться на достигнутом. Она достала расческу с пудреницей и в соответствии со своими представлениями о красоте принялась, по ее выражению, «приводить в порядок этого неряху».

Котенок д аже не сопротивлялся больше, все равно в этой хламиде он не мог сделать толком ни одного движения.

Через несколько минут прилизанный и напудренный Вася сидел на трюмо, печально разглядывая свои отражения в зеркалах. Но и это было еще не все. Элеонора взялась за дрессировку, пытаясь научить бедолагу вставать на задние лапы и делать книксен. Естественно, из этого ничего не вышло, котенок просто отворачивался и пытался уползти от своей мучительницы.

В итоге девочка пришла в ярость. Дрожащими от злости руками она схватила Василия и понесла к железной клетке, которая стояла в темном углу, бросила беднягу на выстланный опилками пол и с громким лязгом захлопнула дверцу:

– Теперь это твой новый дом! Мой папа так же делает со всеми, кто его не слушается, – она приблизила к клетке лицо и прищурилась. – Здесь до тебя Силя жил, и он тоже плохо себя вел. Знаешь, что с ним стало? Его отвезли далеко-далеко, и теперь он живет в кун-с-т- камере! – поджав губы, Элеонора выпрямилась и пошла обратно к трюмо, прихорашиваться перед званым ужином.

Котенок устало опустился на опилки, улегся на бок и с тоскою уставился на толстые прутья решетки. В этом положении он провел весь остаток дня. Иногда к нему подходила Элеонора и что-то говорила, но Вася никак на это не реагировал. К еде и воде, которую дважды приносила Мария, он не притрагивался. Потухший взгляд говорил о том, что Вася совсем потерял надежду выбраться на свободу.

Вечером пришел отец девочки. Поцеловав дочь, Семен Георгиевич сел в кресло, закинул ногу на ногу и стал ждать, когда Элеонора наденет последние украшения. На «подарок» он даже не взглянул.

Вскоре они ушли. Оставшись один, котенок медленно встал и подошел к прутьям. Попробовал протиснуться между ними, но ничего не получилось. Запертая дверца тоже оказалась непреодолимым препятствием. Обшарив все углы и попытавшись сделать подкоп под опилками, Василий окончательно убедился, что выхода нет. В изнеможении он снова лег и закрыл глаза.

Раздался звук проворачиваемого в замке ключа, опустилась вниз ручка, тихо скрипнули петли, и на пороге возникла закутанная в плащ Мария. Быстрым шагом она пересекла комнату и подошла к клетке. Зазвенели ключи, протяжно заскрежетал металл открываемой дверцы, и няня вытащила пленника из узилища, после чего столь же быстро направилась к выходу, на ходу пряча котенка за пазуху.

Мария беспрепятственно прошла через посты охраны и вышла к путям. На рельсах в ожидании погрузки стояла дрезина, немного в стороне, прижавшись спиной к колонне, скучал хмурый челнок с папиросой в зубах. Именно к нему и направилась гувернантка.

– Все в порядке, мне удалось, – сказала она вместо приветствия. – У тебя все готово?

– Ага, – мрачно отозвался челнок и вздохнул. – Поверить не могу, что я так рискую из-за какого-то котенка…

– Андрей, ты делаешь это не из-за него, а из-за меня. Просто потому, что я попросила, – Мария знала, что Андрей на самом деле не так уж и рискует. Во-первых, у него был многолетний опыт контрабанды и хорошо налаженный канал для ведения такого «бизнеса»; а во-вторых, у него уже и так кое-что имелось для «левого» провоза, поэтому наличие котенка никакой роли не играло.

Но вот кто действительно рисковал по-настоящему, так это Мария.

– Зачем тебе это вообще нужно? – спросил Андрей. – На что? Тебя же могут поймать, вычислить…

Мария грустно улыбнулась:

– Все равно я на этой работе долго не продержусь. Элеонора меняет гувернанток, как перчатки… Даже если поймают, то что они мне сделают? Уволят? – несколько неуверенно предположила она. – Тогда я просто вернусь на родную станцию, к своим свиньям, и все пойдет по-прежнему. Я знаю: рано или поздно это все равно произойдет. А так у меня есть в озможность сделать нечто хорошее прямо сейчас.

Андрей молча выслушал ее, снова вздохнул и затушил окурок об колонну.