Антери провел Матти-Оленя к началу своей вчерашней лыжни. Старый оленевод похлопал его по плечу и заскользил на лыжах к оснеженному лесу. На ногах у него были н утук асы — сшитая из оленьей кожи лапландская обувь с загнутыми носами, а его щиколотки и икры оплетали светлые шнурки. Лыжи у него были длинные, таежные, такие же, как у отца, с креплением из кожаных ремней. Из рюкзака торчало топорище. Шаг его был медленный, но лыжи, казалось, сами скользили вперед. Кисточки шнурков качались у его икр…

В школе у Антери сегодня было только четыре урока. День тянулся медленно, но все-таки подошел к концу. Как только учитель разрешил ученикам отправляться по домам и распрощался с ними, Антери выскочил из школы, встал на лыжи и развернулся в уже известном направлении, к болоту Калтио. Он даже не успел занести домой ранец. Книге для чтения и задачнику было разрешено последовать вместе со своим владельцем к тому месту, где он нашел оленя.

Уже издали Антери почуял запах дыма, и когда он, запыхавшийся и разгоряченный, примчался на место, то увидел веселый костер на краю болота. На подставке над огнем была жердь, а на ее конце висел закопченный котелок, такой же черный, как таежный кофейник и котелок его отца. Матти-Олень невозмутимо сидел на хвойных ветках, которые он наложил поблизости от костра.

Антери устремил взгляд под знакомую ель. Из отверстия среди нижних ветвей высовывалась голова оленя. Его челюсти двигались, и мягкий пучок лишая отправлялся туда, куда следовало.

— А, вот ты и пришел… — произнес Матти-Олень. По его морщинистому лицу было видно, что он в хорошем настроении. — Олень и вправду был на волосок от смерти. Если бы ты не нашел его, он в эту минуту был бы уже мертв.

— Что для него пришлось сделать? — спросил Антери.

— Ничего особенного. Самое обычное, — медленно сказал Матти-Олень. — Вскипятил воды с сахаром и заставил его выпить ее. А еще его надо было немножко растереть и согреть… Снимай лыжи, поешь чего-нибудь.

— Я ел в школе, — сказал Антери.

— Ох-хо-хо, там, наверное, была каша… А у меня отменные бутерброды и добрый кофе, чтобы запить кусок. Можешь пить из моей деревянной чашки, если годится.

— Годится. У меня у самого есть к укса. Дедушка сделал, — сказал Антери. — Только я не захватил ее с собой.

— Конечно, ведь в школе она не нужна. Только таежники пьют из деревянных чашек… В школе человек просвещается, а просвещенные, поди, смеются над куксами. Только пить-то лучше всего из деревянной чашки. О ее край не обжигаешь губы, как у других чашек, да и кофе в ней долго не остывает, даже зимой, — рассуждал Матти-Олень. — Я, впрочем, знаю твоего дедушку. Встречались с ним несколько раз, когда были моложе. Как он поживает?

Антери снял лыжи и посмотрел под ель. Олень выглядел явно бодрее, чем вчера вечером. Рядом с ним была порядочная куча лишая, который, надо полагать, наносил Матти-Олень. Под ним была подстилка из еловых веток, на ней пустой мешок. Матти-Оленю пришлось изрядно похлопотать над животным. Судя по следам, Матти-Олень отнес его к костру, где олень обтаял и обогрелся, а потом водворил обратно под ель на хвойную подстилку.

— Ну, как он тебе показался? — крикнул старый оленевод Антери. — Ничего?

Антери вернулся к костру, и Матти-Олень освободил ему место на хвойных ветках. Антери взял бутерброд и куксу с дымящимся кофе.

— Конечно, теперь он наверняка выживет, — сказал Антери. — А зачем его надо было поить водой с сахаром?

— Видишь ли, он очень ослаб. Его кишечник высох и все такое прочее, что бывает при длительном голодании. К тому же он замерзал. Теплая вода с сахаром согрела его изнутри и придала ему силы… Еще нельзя быть уверенным в том, что он поправится, но надежда есть. Теперь за ним надо только ухаживать, как за маленьким ребенком.

— Я, конечно, сделаю все, если только буду знать как, — уверил Антери.

— Ну, особых знаний тут не потребуется. Ему надо давать пищу, но поначалу не очень много. А если ударит сильный мороз, его надо вынести отсюда, из леса, в тепло. Но прежде чем взяться за это дело, ты должен знать одно: если олень выживет — а весьма вероятно, что будет именно так, — и если ты его выходишь, от него будет очень трудно отделаться. Он будет ходить за тобой повсюду. Будет стремиться пройти вместе с тобой в школу и попасть в дом. А утром он будет стучать в стену и будить тебя. Согласен ли ты на это и что скажут твои родители?

— Конечно, я стану ходить за ним до тех пор, пока он не поправится, — сказал Антери. — Каков его возраст?

— Точно нельзя сказать. Дни его рождения ты не сможешь справлять. Но все северные олени родятся летом. Значит, ему нет еще года, — объяснил Матти-Олень.

— А почему он остался здесь умирать? Мать бросила его? — спрашивал Антери, не переставая есть.

— Вот ты какой любознательный… Можно только гадать о том, почему с ним приключилось такое. Отгадки могут быть всякие. Конечно, мать не бросала его, но, может быть, она встретилась с медведем, росомахой или с ней стряслась какая-нибудь другая беда… Видишь ли, такой олень, возрастом меньше года, не умеет добывать себе пищу из-под снега. Он следует за матерью или другими взрослыми оленями, и, когда они раскопают в снегу яму, добираясь до ягеля, он идет к ней, как к накрытому столу, и ест, сколько сможет и успеет. Взрослые олени не отгоняют его от ямы, наоборот, он может их прогнать… Заметь, какие у него острые рожки. Когда мать или другой взрослый олень выкопают в снегу яму и доберутся до ягеля, молодой олень подходит и тычет их своими острыми рожками. Тогда взрослому оленю приходится переходить на другое место.