— Соскучилась, Миля, да? — обернувшись к ней, ласково спросил Василий.

Эмилия кивнула согласно, и глаза ее восторженно заблестели;

— О-о! — воскликнула она. — Ты посмотришь, какие у нас чудесные долины и горы, какое лазурное море!

— Не такое ли, как было в двадцатом веке? — усмехнулся Василий и вытянул из кармана записную книжку, куда заносил деловые выписки, любимые изречения мудрецов. Нашел одну такую выписку, подчеркнуто громко принялся читать: — «Если вы закажете рыбное блюдо в ресторане где-нибудь на побережье Средиземного моря… вам скорее всего подадут рыбу, выловленную в Атлантическом океане. И считайте, что вам повезло. Во всяком случае, вы останетесь здоровы… — Сделал паузу, отыскивая нужные строчки, и продолжал: — Потому что Средиземное море — колыбель нескольких цивилизаций, чьи „многошумные, рыбообильные“ воды были воспеты Гомером, постепенно превращается в огромную сточную канаву… Некогда прозрачные волны сейчас несут в себе полный набор химических элементов во всех вообразимых сочетаниях, включая чрезвычайно ядовитые металлы: кадмий, ртуть, свинец… Этот „ассортимент“ ежегодно пополняется тремястами двадцатью тысячами тонн нефти…» Не такое ли то море, в котором ты хочешь меня искупать? — усмехнулся он, закрывая книжку.

— О, нет, — возразила Эмилия. — Те времена давно уже минули. Нелегко далось людям вернуть нашему морю прежнюю славу, но все-таки ее вернули.

— Я бы с удовольствием написал историю исцеления твоего моря, но, увы, сначала надо кончить задуманную работу. Она потребует от нас немало трудов и времени.

— О, да, да, — согласно кивнула Эмилия. — Перед этим мы должны хорошо отдохнуть. У нас уже поспевают фрукты…

— Непременно, Миля.

Плескалась под легким ветром листва придорожных деревьев, и шелест ее напоминал усыпляющий лепет морской волны, целующей песчаный берег…

С той поры, как они познакомились (это было год назад), мечты их оказались настолько общими, что они решили после отпуска взяться за совместную научную работу. Тему ее они уже определили: «Причины изменений химического состава подземных вод и проблемы их очистки от вредных веществ».

Несмотря на молодость (ему было двадцать семь), Василий опубликовал несколько научных работ по истории защиты природы в двадцатом веке.

Эмилия была на шесть лет моложе его, однако и она успела напечатать в институтском журнале две солидные работы, убедительно обоснованные научными выводами. А когда познакомилась с Василием, обрела в себе еще больше уверенности…

Все выше поднималось яркое солнце.

Впереди завиднелся крупным планом указатель близкого города. Не доехав до города, они увидели многоцветные, самых причудливых форм рекламы на фронтонах и на крышах зданий. Два крайних, башенного типа высоких дома как бы образовали въездную арку, на которой огненно пламенела крупная надпись:

Отсюда начиналась главная улица, застроенная многоэтажными домами. Как и в других городах, где приходилось бывать Василию, дома здесь отличались один от другого и формой, и красивой отделкой. Стройные ряды деревьев вдоль пешеходных дорожек и проезжей части улицы, аккуратные газоны и клумбы с обилием цветов, фонтаны с радужно сверкающими брызгами, нарядная арка с вывеской, обозначавшей Центральный парк отдыха (оттуда слышалась музыка, а сквозь деревья мелькали кадры дневного панорамного кино). И нигде ни единой соринки. Словом, это был невеликий по своим размерам город, обыкновенный, но со своим лицом, и Василий не удержался, воскликнув:

— Да тот ли это самый, раскритикованный моим предком?..

На главной улице они увидели рекламу, которая приглашала всех пообедать.

— О, как я проголодалась! — воскликнула Эмилия.

— Заедем, — согласился Василий, — я тоже не меньше.

Кафе оказалось прямо на открытой площадке с декоративными «грибками» над каждым столом. Столики на любой выбор — одноместные, на двух или трех обедающих, и такие, за которыми могла бы сесть целая компания. Они выбрали двухместный, с пышным букетом живых белых роз. Посмотрели меню — вроде ничего особенного. Обычные холодные закуски, мясные и рыбные блюда, овощные и молочные, отварные и жареные. Однако гречишные блины на конопляном масле сразу же привлекли внимание Василия.

— Старая русская кухня никогда не пользовалась дурною славой, — потер он руками. — Как говорит история, со второй половины двадцатого века коноплю в этих местах предали забвению, и люди забыли вкус конопляного масла… Между прочим… — Он вытянул из кармана записную книжку. — А вот прочитаю, что писал об этом поэт двадцатого века:

— О-о, — улыбнулась Эмилия, — тогда попробуем, что за деликатес.

— На холодное меня устраивает севрюга заливная. Ты не против?

Она согласно кивнула.

— Неплохо и окрошку зеленую.

— Мне тоже полпорции.

Василий набрал на циферблате миниатюрного автомата, вмонтированного в стол, номер места и выбранных блюд, и через две минуты к ним подкатил передвижной столик с заказанным обедом.

Когда они отведали того и другого, самые обыкновенные блюда оказались настолько вкусными, что Василий повторил заказ, а разборчивая в кулинарных делах его подруга не преминула похвалить:

— О, здесь готовят по-своему вкусно!

После обеда они попросили книгу отзывов, и краснощекий шеф-повар, узнав в чем дело, довольно улыбнулся, открыл приезжим «секрет».

— По калорийности и содержанию витаминов все блюда у нас сбалансированы так, что какое бы ни выбрали, в обиде не останетесь. Так что будьте здоровы, и просим на ужин!

— Ну вот, быстро и хорошо, — проговорил Василий, выходя на улицу. И усмехнулся, снова вспомнив историю: — А в двадцатом веке нам пришлось бы постоять у раздаточной, заплатить сколько-то денег, да и не знаю, так бы нас накормили или нет…