Листик вытянула руки в сторону окна, и с них сорвался точно такой же клуб огня, как перед этим она выдохнула в ипостаси дракона. Огонь мощным потоком устремился наружу.

— Вот! Видите!

— Листик, а зачем ты вытягивала руки? — спросила Докия, нарушив благоговейное молчание. Листик собралась ответить, но не успела, двери распахнулись, и с багром наперевес в палату совета ввалился давешний ведьмак, за ним вбежали ещё два, с полными вёдрами.

— Горит же! Где очаг возгорания! — закричал охотник с багром.

— Я очаг! — Топнула ногой Листик и выпустила в окно ещё один факел, побольше чем предыдущие. Ведьмак с вёдрами, выскочивший из-за спины того, что с багром, вылил свои вёдра на то место, откуда, как ему показалось, било пламя. Огонь-то он видел, а вот причину не разглядел, вот и начал тушить очаг возгорания.

— А–а–а! — Мокрая Листик развела руки в стороны. Вода потоком стекала с неё. Ведьмаки, составлявшие совет, с ужасом смотрели на расстроенную девочку, ожидая, что она немедленно покарает наглеца. От девочки пошёл пар, и кое–где сквозь её одежду стали пробиваться язычки пламени. Она тотчас же была окачена ещё тремя вёдрами воды. Но это не погасило огонь, а только усилило его. Ведьмаки, вылившие воду на девочку, с ужасом смотрели, как она превратилась в факел. Огонь пропал, так же как и возник, девочка стояла, как ни в чём не бывало, а вот от её одежды остались дымящиеся лоскутки, совсем её не прикрывающие. Листик обиженно спросила у Докии:

— Чего они воду на меня льют?

— Листик! Ты же горела!

— Не горела, а пыталась обсушиться. Если бы они не лили всё время воду… Я старалась её высушить, вот немного и перестаралась, не получается у меня ещё так, чтоб потихоньку. Может, были бы маленькие дырочки, а так!..

Листик сняла с себя самый большой лоскут и протянула его ведьмачке, та вздохнула, сняла с себя куртку и набросила на девочку. Затем приказала ведьмаку с багром принести свои седельные сумки.

— Да багор там где-нибудь оставь! Что с ним ходишь, как со знаменем? И вы тоже, — Докия посмотрела на мнущихся молодых охотников с пустыми вёдрами, — налили воды, так теперь вытирайте!

— Ага! Вытирайте! — Листик тоже, подражая Докие, строго сдвинула брови, а потом предложила: — А давайте я всё высушу!

— Нет! Нет! Не надо! — Как один замахали руками присутствующие, представив новые потоки огня. Конечно, девочка высушит воду на полу, только вот от терема могут одни головешки остаться. Добровольные пожарные принесли тряпки и стали собирать воду, вёдра и так тут были. Из принесенной сумки Докия достала зелёный сарафанчик и переодела Листика. Остальные участники совещания, со страхом смотревшие на девочку после всего ею продемонстрированного, с удивлением наблюдали за хлопотами Докии, ведьмачка не только переодевала и пыталась расчесать непокорные вихры девочки, но ещё и строго ей выговаривала за учинённый беспорядок. Листик слушала, виновато шмыгая носом.

— Зачем было такое тут устраивать? — укоризненно говорила Докия.

— Так они же не верят! Я же говорю им, как и что, а они… — оправдывалась Листик, при этом создавалось такое впечатление, что девочка вот–вот заплачет. Охотница погладила девочку по голове и подтолкнула к ведьмаку, который раньше был с багром:

— Скоро ужин, Браномир тебя проводит в столовую, будете идти через кухню, он попросит, чтоб тебя там угостили молоком. Идите, Браномир, ты понял? — Докия подняла глаза на молодого охотника. — Скажешь Раскове, она уже с Листиком знакома.

Когда молодой ведьмак и Листик ушли, Громодар, качая головой, сказал ведьмачке:

— Докия, я поражаюсь твоей смелости, эта девочка может стереть тебя в пыль, не прилагая особых усилий! Когда она демонстрировала свои возможности, то приоткрыла ауру. Её сила безгранична, по крайней мере, я этих границ не увидел, да и превратившись… — Старый ведьмак хотел сказать — в чудище, но у него язык не повернулся так назвать дракончика, уж очень тот был красивый. Вздохнув, Громодар продолжил: — Она практически неуязвима, превратившись в это существо! Да и как она это делает выше моего понимания!

Остальные охотники согласно закивали, некоторые тоже высказались, поддерживая старейшину. Докия выслушала своих товарищей с улыбкой и повернулась к молчавшей до сих пор Нулине, тоже ведьмачке:

— Нулина, а ты что думаешь? Они умелые и отважные охотники, но они мужчины, а ты всё-таки женщина, так что скажешь?

— Мы все увидели возможности этого ребёнка. Она превосходит любого из нас, значительно превосходит, — раздумывая, произнесла вторая ведьмачка, лишь немногим моложе Докии. Та кивнула, то ли одобряя, то ли предлагая продолжить. Вместо Нулины высказался Гремислав:

— Я видел, как она ворожила, там в лесу, у пещеры. Видел её ауру, там она её открыла, даже больше чем здесь. Но и тут… Она только приоткрыла и… Вы сами видели! Нулина правильно сказала — она превосходит любого из нас, я скажу больше — она превосходит всех нас вместе взятых! Если эта маленькая девочка захочет разнести наш замок, да что замок! Весь стольный град! Нам противопоставить ей будет нечего!

— Гремислав, ты несколько преувеличиваешь. Возможности Листика велики, но не безграничны. Я всё-таки с ней дольше общалась, и вы не увидели очень важной детали, — покачала головой Докия и обратилась к Нулине: — Ты хотела сказать, продолжай.