Жозе хмыкнул, скорее всего, охрана услышала шум, вернее, звон рассыпаемых монет в хранилище. Листик не стала рассказывать, что охранники сразу же и убежали, кроме упавших в обморок, всё-таки скалящийся дракон в подземном банковском хранилище — зрелище не для слабонервных. Конечно, Жозе не знал, что Листик наведалась в банк в ипостаси дракона, он так и не понял, как девочка сумела туда пробраться, да ещё и выбраться? Опять же мешочек не маленький и довольно тяжёлый! Как Листик его сумела принести, кроме того, расстояние до Тарахены девочка за это время даже в одну сторону не пробежала бы! Вряд ли хранилище банка расположено где-то в ближайшей роще. Всё это Жозе и высказал, а Листик немного обиделась:

— Это настоящее золото! Ты что думаешь, что я тут где-то фальшивые монеты откопала? Да?

— Листик, я не сомневаюсь в том, что это золото настоящее. Нам оно будет очень кстати…

— Ага! А чего ты не радуешься. Всё равно грустный?

— Видишь ли, цирк придётся распустить, вряд ли мы сможем выступать после того что случилось в Тарахене. Боюсь, что нам, вообще, придётся скрываться. Батар убила губернатора и покушалась на старшего пастыря, конечно, он своло…

— Ага, а где Батар? Смоль с вами. А куда делась Батар?

— Её убили, — с грустью произнёс Жозе, погладив девочку по голове, — если бы не она, то мы бы все сейчас были в местной тюрьме. Церковь не прощает оскорблений.

— Ага, — шмыгнувшая носом Листик спросила:

— А архипастырь может им сказать, чтоб вас простили?

— Архипастырь всё может, — ответил Жозе, удивляясь, почему Листик это спросила, а девочка, снова произнеся своё привычное «ага», нырнула в ручей. Теперь мужчина, сидевший на берегу речушки, видел, как Листик скользнула вниз по течению. Он ожидал чего-то такого, но всё равно вздрогнул, когда из воды стремительно вырвался крылатый силуэт.

— Кто же ты, Листик? — прошептал Жозе, а потом принялся завязывать мешок с деньгами.

Архипастырь прочитал донесение монаха, попытавшегося вместе с отрядом солдат проследить за Листиком и Карэхитой. Распоряжение о преследовании отдавал не архипастырь, а исполняющий обязанности старшего пастыря Тарахены, он стоял тут же. К нему и обратился архипастырь, брезгливо подняв рапорт старшего группы преследования двумя пальцами:

— Что вы хотели выяснить, отдавая такой приказ? Неужели вы думали, что ваши дуболомы смогут задержать тех, кто вышел из очистительного пламени?

— Я… Хотел выяснить… Это же… — заикаясь, промямлил исполняющий обязанности. Архипастырь, укоризненно покачав головой, нравоучительно произнёс:

— Друг мой, ваши соглядатаи заблудились в оливковой роще, состоящей из трёх деревьев. Ведь так? Днём там даже от солнца нельзя укрыться, а ваш монах пишет, что он чуть ли не в джунгли попал!

Исполняющий обязанности побледнел — обращение архипастыря к собеседнику — «друг мой» говорило о том, что высший церковный иерарх очень тем недоволен. А недовольство могло выразиться и в приказе удавить нерадивого. Архипастырь повернулся к одному из своих секретарей:

— Вы выяснили, кто была эта женщина, убившая дона Итарано? И почему она это сделала?

— Да, ваше святейшество, — поклонился секретарь. — Циркачка Батар, на самом деле её имя Беатрис Хайде, одна из лучших убийц ночной гильдии. Судя по всему, это был заказ. Только вот кто заказал дона Итарано уже не узнать, как вы видели, она была убита.

— Одна из лучших, и так подставиться, — покачал головой архипастырь, секретарь почтительно возразил:

— Она имела все шансы уйти в создавшейся суматохе, но почему-то этого не сделала. Она дала возможность уйти тем циркачам, которых использовала как прикрытие, чтоб подобраться к своей цели. Почему она это сделала, жертвуя собой, непонятно.

— Вот это и надо было выяснять, у вас на глазах убивают губернатора, а вы направляете людей на поиски неизвестно кого. У меня сложилось мнение, что вы сделали это преднамеренно! — голосом, от которого бежали мурашки по спине, произнёс архипастырь, обращаясь к исполняющему обязанности местного старшего пастыря, тот похолодел, ожидая неминуемой расправы. Но на счастье провинившегося внимание архипастыря отвлёк вошедший ещё один секретарь:

— Ваше святейшество! Банкир Рамилито настоятельно просит аудиенции. Говорит — по очень неотложному делу.

Архипастырь скривился и махнул рукой, отпуская исполняющего обязанности старшего пастыря Тарахены. Ожидая банкира, его святейшество перебирал четки, думая, что же надо Рамилито. Вроде срок выплаты процентов по займу ещё не подошёл. А занял архипастырь немало, всё-таки интриги и личные проекты требовали денег, а бесконтрольно распоряжаться церковной казной даже архипастырь не мог. Если бы его уличили в трате церковных денег без одобрения высшего синода, то те заговоры, что плелись недовольными церковниками, показались бы детской игрой. Церковная казна — это самое святое! Конечно, архипастырю выделялись деньги на содержание свиты, текущие расходы и другие нужды, но этого было слишком мало! А те несколько проектов, что задумал архипастырь, требовали вложений и не малых. Потом они окупятся и даже начнут приносить доход, но это потом. А сейчас приходилось расплачиваться с жадными банкирами, расплачиваться с процентам и весьма значительными или брать новые займы. Скорее всего, Рамилито будет настаивать на погашении долга, только почему он потащился за архипастырем в Тарахену, а не предъявил счёт в Арэмии?